Моя Мия. На осколках первой любви (СИ)

Им оказывается парень лет двадцати. В очках и с жидким грязным хвостиком на голове.

— Добрый день, — заявляет он деловито. — К сожалению, пока щит, который вас интересует, занят.

— Пообщаться надо, — шиплю, подталкивая к выходу.

— Зачем? — пугается.

— Расскажешь, кто именно тебе заказал баннер с роллами.

Стрелки в голове Вадика начинают хаотично носиться, а я жду пока он разродится следующими словами:

— Девушка приходила. Брюнетка.

— Как вносила плату?

— Наличными.

— А тебя не смутило, что сотрудник ресторана японской кухни запросил бы счёт для безналичной оплаты?

— Мы же в России, — нервно сглатывает слюну Вадик. — Меня здесь ничего не удивляет. В прошлый раз бартер на электронные сигареты предложили, а ещё на молоко коровье…

— На какой период заказан баннер?

— Стандартный срок размещения — одна неделя.

— Ты сегодня же снимешь его? — наступаю.

— Но я не могу. Он оплачен.

— Дай мне контакт, — озираюсь подозрительно и стягиваю парку.

— Ну, хорошо, раз такое дело, — поправляет Вадик сиреневый свитер и отправляется в сторону коридора.

Иду за ним, чтобы не дай бог не решил сбежать.

Зайдя в крохотный кабинет, больше смахивающий на каморку, опираюсь о хлипкий стол, пока патлатый перебирает полупустые файлы в толстой папке для документов.

— Вот, — восклицает он и протягивает мне. — Нашёл.

Смотрю на содержимое файла и охереваю.

Этого просто не может быть!!!

Глава 23. Мия и дикошарый бурундук

— Мам, можно к тебе? — спрашиваю, приоткрывая дверь кабинета.

Переступаю с ноги на ногу.

— Конечно, — отвечает она с улыбкой, поднимаясь из-за стола. — А чего спрашиваешь?!

— Не знаю. Вдруг надоедаю тебе?..

Пожимаю плечами, глядя, как лицо мамы приобретает озадаченное выражение.

— Боже, Мия, — теряется. — Откуда ты взяла такую глупость? Как ты можешь мне надоесть?!

— Не знаю. Мне всё время кажется, что тебе не до меня… — с обидой поджимаю губы.

Мама ласково приобнимает и ведёт к уютному диванчику возле окна. Усаживается рядом, подкладывая атласные подушки за спину.

— Как мне может быть не до тебя? Разве я своими действиями даю это понять?

— Нет. Только не переживай, — взволнованно проговариваю, поглядывая на внушительного размера живот. — Я ничего такого не имела в виду, мам. Посоветоваться пришла.

— Что такое?

— У Лёвы папа внезапно прилетел, и сегодня мы приглашены на приём в администрацию.

— Неожиданно.

— Мне тоже. Я совсем не готова. Может, одолжишь своё бежевое платье?

— Конечно, без проблем, — задумчиво осматривает моё лицо мама. — И причёску с макияжем помогу сделать.

— Спасибо, — морщусь. — Но макияж я сама, окей? Ты ведь знаешь, я не люблю его.

— Ну, Мия, — мама вздыхает. — Есть такие мероприятия, дорогая моя, на которые по этикету положено быть во всеоружии. А в обычные дни можешь вполне обходиться тушью, как ты и привыкла.

— Этикет, — удручённо вздыхаю.

Весь вечер провести с городскими богачами? Улыбаться и не дышать в узком платье — это как-то слишком, что ли?

— Как твои девочки? — заботливо разглаживает воротник моей домашней футболки мама.

— Да… нормально.

— Ива?

— Ой, работу вроде как нашла. По вечерам.

Мама неодобрительно сжимает губы.

— А Тая? Всё ещё безответно влюблена?! Как его…

— Ваня.

— Точно. Сын новой мэрши.

— Любит, да, — закусываю губу.

Мы с Таечкой — подруги по несчастью. Слава богу, хоть объекты воздыханий разные. Такого наша дружба бы не выдержала…

— А он что? Ваня-то?!

— Не знаю, мам. Мне бы со своими проблемами разобраться.

— С какими проблемами? — подозрительно осматривает моё краснеющее лицо мама. — С зачётом папа всё решил. Появилось ещё что-то?

— Нет, — поспешно машу рукой и виновато смотрю в окно.

Дёрнул же чёрт ляпнуть такое?

— Надо сказать, я вообще удивлена. Ольга Львовна предупреждала, первый семестр может идти процесс адаптации, но что это начнётся со второго… мы никак не ожидали.

— Да всё нормально, мам. И психологиня твоя права. Первое время было тяжеловато, сейчас всё как по накатанной…

Про себя усмехаюсь, как по накатанной я сваливаюсь прямо в ад!

— Ладно, девочка моя любимая, — гладит по голове мама. — Если будут проблемы, ты ведь мне расскажешь?

— Конечно.

Складываю трясущиеся руки на груди.

— А как со Львом?

Выдыхаю резко, радуясь внезапной смене темы.

— Отлично, — становлюсь жизнерадостной. — Лёва классный. Порядочный и добрый. Помогает, если нужно.

Мама вдруг отворачивается, расстроенно вздыхает и поглаживает живот.

— Не понимаю. Ты своего парня описываешь или почтальона Печкина?! На влюблённость это не похоже.

Молча опускаю глаза, теребя подол футболки.

— Крошик, — обращается мама ко мне детским прозвищем. — Без уважения зрелой любви не бывает, но есть и обратная сторона: одно лишь уважение — это ещё нелюбовь.

— Да я понимаю, — киваю.

— У меня ведь был такой опыт… — вспоминает она.

— Вова, кажется? — вскидываю на неё взгляд. — Я помню.

— Да, — говорит мама чуть ли не шёпотом Всё потому, что отец не любит, когда в доме поднимается эта тема.

Обнимаю маму крепко и хотя бы на время успокаиваюсь.

— Я думала, вам с папой нравится Лёва, — поджимаю губы.