Моя миссия в Париже

"Революционной деятельностью занялся еще в гимназии; играл важную роль в революционном движении на Кавказе в 1905 году. Блестящий оратор, организатор многочисленных террористических акций; возглавлял вооруженное ограбление казначейства в Душете; упрям, оригинален, опасен.

Усилиями агентов тайной русской полиции замешан в покушении на российского подданного Шкирко в Лозанне. На судебном процессе ему удалось оправдаться, однако его выслали в административном порядке с территории Конфедерации.

Чтобы прекратить его революционную деятельность, нашим агентам пришлось вызвать в кругах политических эмигрантов сомнения в его искренности. Облагоразумившись, он поступил в авиацию. Первый русский летчик. Установить наблюдение".

Другая записка говорила в его пользу:

"В 1910 году был приглашен генералом российского генштаба Гельмгольцем{44}, находящимся в командировке во Франции, который по совету профессора Альфонса Берже предложил ему возвратиться в Россию и за щедрое вознаграждение заняться созданием русской военной авиации. Он должен предварительно направить письмо с отказом от всякой революционной деятельности в будущем и осуждением ранее совершенных действий".

Летчик сказал категорическое "нет", несмотря на плачевное материальное положение. Этот факт характеризует человека, позволяет ему доверять. Я попросил его зайти ко мне на авеню Иены. Наша беседа носила вполне конкретный характер.

- Я знаю ваше революционное прошлое, сержант, и образ мыслей русских революционеров. Вступив в ряды союзников, вы уже нарушили принципы антимилитаризма. Почему же теперь хотите заниматься контрразведкой в пользу русской армии?

- Господин полковник, - ответил летчик, - не нужно искать логики в голове авиатора, особенно грузина. Я пошел во французскую авиацию, чтобы защищать республиканскую страну, на которую напала монархия, желающая растоптать ее сапогами своих солдат. Франция оказала мне гостеприимство, преследуемый русской полицией по всей Европе, я нашел здесь убежище. Я выполняю обязательства честного человека, который возвращает долги.

- Почему мне хочется поступить к вам на службу? Я оставил на фронте друзей, настоящих друзей, какие бывают только в авиации. Они борются, сражаются, их убивают... Вы хотите, чтобы я сидел сложа руки и смотрел как они воюют? Им надо помочь. Посмотрите, как я искалечен. Я конченный для авиации человек, но могу еще сражаться в тылу против секретных агентов противника. Это тоже борьба, как на фронте.

- Не откроете ли, как вас осенила подобная идея? Выкладывайте все начистоту. Даю слово, это останется между нами.

- Прекрасно. Шесть месяцев назад я еще не был ранен Случайно встретил старую подругу, бывшую до войны летчицей, Марту Рише, и она отчаянно в меня вцепилась. Муж ее погиб на войне, бездействие ее тяготило, а ей хотелось любой ценой вернуться в авиацию. Она отправила прошение заместителю командующего этим родом войск, предлагая услуги в качестве военного пилота или приемщика самолетов, или даже курьера. Конечно, ее не приняли. Тогда, упорствуя, она обратилась ко всем летчикам и возобновила свои попытки. Ничего из этого не вышло, однако ее деятельность привлекла внимание к ней и вызвала подозрение.

О ней донесли во 2-е бюро. Однажды, находясь в Бурже, я был срочно вызван подполковником Д., который направил меня к капитану Ладу, обаятельному бородачу, беспрерывно курящему, искрящемуся умом. После нескольких вводных фраз он спросил у меня, что я знаю о Марте Рише, и, наконец, сказал мне следующее:

- Мне известны ваши фронтовые подвиги, сержант: вы любите Францию и энергично ее защищаете. Следовательно, примете мое предложение. О Марте Рише{45}, с которой вы в прекрасных отношениях, мне доложили, что она под подозрением. Вы будете следить за ней, чтобы выяснить, не работает ли она на противника.

Вот, господин полковник, - продолжил летчик, - почему меня осенила идея о контрразредке. Я вам нужен? Тогда доверьтесь мне и позвольте действовать свободно. Я кое-чего добьюсь.

Я принял предложение сержанта Зозо и немедленно направил его в Швейцарию. Необходимо было уточнить деятельность некой грузинской банды, которая очень активно работала на немцев против союзников.

В течение двух месяцев не было никаких вестей от Зозо. Находился ли он в Германии, как я подозревал?

Полная неизвестность. Но в один прекрасный день он появился передо мной. Великолепно выполнив свою задачу, он принес оригинальные документы неоспоримой подлинности, касающиеся переговоров и совместной работы между немцами и группой грузин.

Со сведениями, могущими заинтересовать союзников, я направил Зозо к капитану Ладу. Но из разговора узнал, что мой абрек, очевидно, состоял одновременно агентом французского 2-го бюро, что меня окончательно успокоило. Впоследствии я был информирован, хотя не сразу, что в распоряжение 2-го бюро он был передан по приказу министерства.