Я разбил Шпильфогеля в пух и прах, но с каждым новым прочитанным словом недоумение и досада охватывали меня все сильней. Ни в одной фразе не обнаруживалось понимания вопроса, сплошь туманные догадки и смазанные нюансы, извращающие проблему, вносящие невообразимую сумятицу. Весь пассаж об «американском поэте итальянского происхождения» занимал две страницы, но я, то и дело мысленно всплескивая руками от возмущения, потратил на просмотр текста битых десять минут. «… Ввиду постоянного чувства обеспокоенности, возникшего на почве разрыва с женой и порожденных этим невротических состояний… Амбивалентность, то есть двойственность переживания… Кастратофобия… Подавленные эмоции… Фаллический образ властной матери…» И дальше в том же духе. Ну уж нет! «Его отец обладал нервной конституцией, был постоянно обеспокоен. Не достигнув жизненной цели, он целиком подчинился властной жене». Это еще что? Откуда вы это взяли, доктор? Мой отец обладал нервной конституцией, но он подчинялся не жене, а добровольно возложенной на себя неоспоримой обязанности обеспечивать семью всем необходимым для безбедного комфортного существования — любой ребенок нашего квартала мог бы подтвердить мое утверждение под присягой. О да, он был постоянно обеспокоен — энергия переливалась в нем через край, а время, ему доставшееся, не способствовало ощущению покоя. Его цель формулировалась не так уж сложно: «Всегда делай то, что должен делать настоящий мужчина», и он буквально молился на этот постулат. И что же, он, по-вашему, не достиг своей цели? Моему «не достигшему жизненной цели» отцу случалось работать по двенадцать часов в сутки с одним выходным, а то и без него. Если надо было — еще и подрабатывать. Даже когда покупателей в магазине оказывалось меньше, чем оседлого населения в заполярной тундре, домочадцы нашего отца, «не достигшего жизненной цели», не чувствовали себя обделенными ни в чем. Разоренный кризисом и измотанный работой, как раб на хлопковой плантации, он не запил, не выбросился из окна, не начал избивать жену и детей — и два года назад, решив уйти на покой, продал свое дело, приносившее уже двадцать тысяч годового дохода. Боже мой, мистер Шпильфогель, именно пример «не достигшего жизненной цели» отца внушил мне, что мужественность — это труд, ответственность и самодисциплина. Я приходил по субботам в магазин и весь день распаковывал и сортировал товар в подсобке. Я внимательно слушал консультации, которые отец («не достигший жизненной цели») давал клиентам относительно благодатных последствий вплетения дополнительной нейлоновой нити в пятку носков модели «Интервоувн» или касательно достоинств сорочек фирмы «Макгрегор». Знаете почему? Потому что он умел все это делать. Потому что ему доверяли самые известные компании и самые придирчивые покупатели. А если что и мешало отцу жить, то не подавляющая властность жены, но потрясающая неустроенность мира. И головные боли, накатывавшие порой до темноты в глазах, но он не уходил с поста