Моя (не)идеальная жизнь (СИ)

Взяв в руки пистолет, верней одну из его частей, до меня дошло, что вот основная моя проблема, понятия не имею, как его собрать. Ладно, вернусь к этому позже, я вернул деталь на место и прошествовал к своим «жертвам», надо убедиться, что это именно те, кто на фото. Поочередно сняв с их лиц мешки, сомнений не осталось, это были они. Полные ужаса и страха глаза, заплаканные и опухшие, избитые и сломленные, с кляпами во рту, жалость тисками сдавила сердце.

Какого черта я вообще должен это делать, мне и вступать то никуда не хотелось. Напишу отчет о том, что задание провалено, от этой мысли с моих плеч будто упала гора. Я сел в кресло, откинулся на спинку, взял ручку и уже готов был начать писать. Как по щелчку в моей голове раздался голос «Сейчас я освобожу твою правую руку, ты возьмешь ручку и будешь письменно отвечать на вопросы, при этом будешь писать только правду. Твоя рука будет только писать, больше никаких движений она не совершит» — чертов Итачи! Злость заставила тело гореть изнутри, я швырнул ручку в стену и обхватил голову. Меня же снимает, мать её «скрытая камера», наверно это весело смотрится, я громко и истерично рассмеялся. Хотите шоу, я сделаю вам красочное шоу! Мои руки без участия мозга собрали пистолет, меньше чем за десять секунд. Смотри же Итачи, я не подчиняюсь тебе! Обойма с двумя патронами, с щелчком захлопнулась, я передернул затвор. Стоп. Два патрона, а жертв то три.

На секунду, захотелось приставить пистолет к виску, чтобы мысли пришли в норму и выдали мне идею, но лучше так не шутить. Я внимательно посмотрел на людей, сидящих в углу, они в свою очередь со страхом наблюдали за мной. Не надо на меня смотреть как на психа, поверьте, я ещё даже ничего, по сравнению с теми, кто наблюдает за всем этим. Пистолет оттягивал руку, сейчас импульс моего безумия угас, и я снова не знал, что мне делать. С другой стороны я уже делал это, и с новыми воспоминаниями, и с старыми. Есть подозрения, что это было не только для самозащиты, вспомнить бы при каких условиях я убивал. Воспоминания отозвались пустотой, ну и летите к чертям.

Резко встав, я подошел вплотную к жертвам, они попытались отодвинуться, вот только за ними была лишь стена, бежать некуда. Наставив пистолет на мальчишку, я пытался заставить палец нажать курок, рука стала дрожать. Замечательно, просто замечательно, я всплеснул руками, увидев, как этот пацан обмочился. Просто скажите мне, за что именно их, и я сделаю то, что нужно, нельзя же убивать просто так, из прихоти другого, или можно? Расхаживая по комнате, мысли загоняли меня самого в угол, может развязать их и убить при самообороне. Бросив на них взгляд, мне подумалось, что нападать они явно не станут. Надо спросить у этого Пэйна кто они, я остановился около стола, для удобства сев на край, поправив челку пистолетом, наконец, до меня дошел смысл фраз Сасори. Я не должен говорить лишнего, по сути это значит, что мне не стоит задавать вопросы. Задаешь вопросы — лезешь туда, куда не надо, значит идешь против системы, отсюда будет провал моего первого задания. Их расспрашивать тоже не стоит, не зря же они лишены возможности говорить.

Мысли двигались размеренно, эмоций разом будто и не стало, соскочив со стола, я снова подошел к людям. Все они сидели на полу, ноги связаны веревкой и прикреплены намертво к полу. Это не кара божья, это всего лишь убийство, не ритуал, не месть — уперев дуло в макушку мальчишке, я нажал на курок. Выстрел вышел глухой, с неприятным чавканьем, пуля вошла точно под тем углом, при котором не будет выходного отверстия. Крики, дерганья двух оставшихся жертв, ничего не расшевелили внутри меня, слезы, сопли, знаете, я тоже когда-то был в этой комнате, правда, моя история получше вашей, хотя… уже нет такой уверенности. Девчонка отчаянно пыталась прижаться к женщине, но веревки не позволяли этого сделать. Радуйся, глупая, скоро всё закончится, дуло уперлось в макушку ребенку, её большие и испуганные глаза смотрели в мои, в них я видел себя, ледяные голубые глаза, изуродованное лицо. Выстрел, она не вскрикнула, на секунду мне показалось, что это в меня выстрели, и вот я падаю, но это лишь моё отражение в детских глазах, рухнуло вместе с её телом.

И теперь самое сложное, положив разряженный пистолет на пол, я легко толкнул его ногой, проследив чтобы он, отлетел точно к столу. Склонив голову к правому плечу, я улыбнулся женщине, похоже, она лишилась рассудка, её крик был такой силы, что кляп не спасал от этого противного звука. Присев на корточки я развязал руки мертвого мальчишки, пальцы сами сделали узел на небольшой петле, женщина судорожно трясла головой.