Моя (не)идеальная жизнь (СИ)

Мои босые ноги покоились на столе, а сам я тонул в, внезапно оказавшемся большом, кресле. Мне было скучно. Ждать оказывается весьма утомительно. А ведь он всегда ждал меня. Пальцы левой руки дернулись, пытаясь сжать ладонь в кулак, отчего я недоверчиво склонил голову к плечу, с осторожностью наблюдая за своей конечностью, которая решила подать признаки жизни.

Монитор валялся на полу, вследствие одного моего безумного танца на столе, однако музыку это не заткнуло, видимо её не интересовало наличие или отсутствие экрана компьютера. Последний раз когда я видел время, оно показывало половину третьего по полудню, что было чертовски мало. Длинноволосый рыжий не поскупился, и алкоголя было столько, что наверно можно было наполнить целую ванну, и после очередной бутылки я, наконец, почувствовал как приятно туманится мозг, жаль только желудок сходил с ума от жгучей боли, но эта была мелочь.

После очередного похода в туалет, я подумал, что перекусить это не такая уж плохая идея. Когти птицы до крови впились в плечо, заставляя зашипеть, однако Клайда это не напугало, видимо он уже успел привыкнуть к этому. Зажав зубами очередную бутылку алкоголя, которую недавно начал, я вышел в коридор, наполненный раскатистым звучанием музыка, запущенной ещё утром. О том что оповещение идет от главного компьютера ко всем колонкам базы, я как-то и не подумал, однако это лишь приятный бонус, так не чувствуется такого давящего одиночества. Едва я подошел к лестнице, как белый ворон сорвался с плеча и спикировал вниз, в сторону кухни где горел свет и кто-то шумел посудой. Бутылка чуть не выскользнула изо рта, а ноги будто приросли к полу.

Запрокинув голову, я буквально захлебнулся в едком алкоголе, отчего меня чуть не вырвало, но как только бутылка опустела, я резко мотнул головой. Звон и битое стекло, о кафель первого этажа, оповестили меня о том, что очередная бутылка превратилась в острые осколки. Через долю секунды я услышал судорожное карканье и что-то упавшее на кухне, под тихую ругань красноглазого. Ненавижу. Развернувшись, я отправился в комнату, которая когда-то принадлежала нам с Сасори, под эпичный трек из Звездных войн, именуемый - «Имперский марш».

Как полный кретин я около минуты стоял под дверью, не потому что не мог её открыть, а потому что боялся это сделать. Колено сорвалось в ударе, и перед глазами замерла серая картина комнаты, выждав момент, когда сердце перестанет истерить в грудной клетке, я шагнул внутрь. Дверь за спиной захлопнулась, как мышеловка, отсекая меня от странного и неправильного мира, в котором я остался один.

- Сасори-дано? – Сам не веря в то, что делаю, я позвал своего напарника. Конечно ответом мне была лишь тишина, отчего я нервно ухмыльнулся, а затем и вовсе расхохотался громко и надрывно, сгибаясь пополам и падая на колени.

За окном стало совсем темно, а я всё так же не хотел подниматься с пола. Внутри было слишком пусто, я не злился, не было грусти или ещё каких-либо чувств. После внезапного приступа смеха, я открыл дверь ванной, но так и не переступил порог, затем заглянул в свою мастерскую, которая вся была заставлена коробками и мастерскую Сасори. Стерильно пусто, полки хранили некоторые не личные вещи напарника, а его рабочий стол был пугающе чист и невыразителен, мёртв, так же как и его хозяин.

Я прекрасно понимал, что «жить долго и счастливо» это не для меня, но отчего-то я поверил в эту сказку, я поверил ему, доверился. Если я ничего не чувствую, то почему я продолжаю сидеть в темноте не включая свет? Может это новый вид боли?

Откинув голову назад, я всмотрелся в узоры потолка, которые в темноте были едва различимы. Несколько раз за дверью были слышны шаги, наверно красноглазый вернулся в комнату и по истечению времени, вновь куда-то ушел. Отстранено я подумал, что можно было бы ради интереса взять с собой мобильный, но я оставил его в кабинете, а возвращаться туда у меня не было ни сил, ни желания. Змей не обещал звонить, он сказал, что будет рад слышать меня, а значит, дисплей не высветит мне пропущенных вызовов и сообщений. Первичный осмотр не показал здесь наличие камер, однако музыка лилась через колонки рядом с вытяжкой, обычно этот вид связи не использовался Акацуки и на общие собрания мы ходили по простым «приглашениям».

Мой смех был громким и выразительным, в тишине комнаты даже мне он показался истерическим. Я подобрал ноги и уткнулся лбом в колени, я больше ни о чем не буду жалеть. Ирония судьбы не обращать внимания на того, кто бежит за тобой, привлекает твоё внимание, но как только этот «раздражитель» исчезает, уже ты начинаешь бегать за ним, за призраком. Выходит я охотник за приведением? Новый приступ леденящего душу смеха, заполнил комнату.