Моя (не) на одну ночь. Бесконтрактная любовь

— Ну конечно, Оленька, у меня же их пятеро. И я всем должен подарить подарки, раз уж не могу встретить с ними ни Рождество, ни Новый год.

— А почему не можешь? — она подняла глаза, и вздрогнула, увидев взгляд, в котором ее топил обнимающий ее мужчина. Полный щемящей нежности, почти забытый взгляд.

— Мой младший сын, Мартин, еще совсем маленький, ему только пять. А выделять кого-то из них я не могу, они мне одинаково дороги. И это… это очень плохо, когда ты не можешь быть рядом со своими детьми.

Ему было явно тяжело говорить, и Оля поспешно перевела тему.

— А почему ты сам, без Дианы?

— Зачем мне Диана?

— Она могла бы помочь выбрать подарки.

— Кто, Диана? Оля… Ты бы выбрала. Ты бы выбирала, покупала и дарила, — он снова гладил ее волосы колючей щекой. — У тебя слишком большое и доброе сердце, моя милая, добрая девочка…

— Не надо, Костя… — прошептала она, сглатывая ком, подступивший к горлу.

Аверин как очнулся, провел ладонью по лицу и посмотрел на Олю изменившимся взглядом. Теперь в нем была только горечь. И отчуждение.

— Если ты меня подождешь, я тебя отвезу в отель. Если нет, отправлю на такси.

Оля представила, как они ходят вместе и выбирают подарки… Как пара или даже как семья…

— Я поеду, — мотнула головой, хоть остаться хотелось до ужаса. Но это снова шаг назад, и это ничего не решает. — И нам лучше выйти из мужского туалета.

***

Костя вел Олю к стоянке такси, крепко держа за руку, а она и не пыталась вырываться. Зачем? Сейчас она сядет в машину и уедет, а пока тепло его ладони приятно согревало тот самый дальний, замерзший уголок души.

Внезапно Аверин отбросил ее руку и ринулся вперед, а Оля в ужасе прижала ладони к щекам.

Девочка лет пяти отошла от матери и ступила на проезжую часть. Женщина поправляла шапочку малышу, который сидел в коляске, и на миг выпустила дочь из поля зрения. А с парковки в это время повернул автомобиль, набирая скорость.

— Ханна! — в отчаянии выкрикнула мать девочки.

Будто в замедленной съемке Оля смотрела, как Аверин выхватывает ребенка и выталкивает на тротуар. Но в последний момент нога соскользнула на ледяном островке, и он оказался под колесами.

Визг тормозов и трущихся покрышек заглушили громкую ругань. Ольга бросилась к машине, не в силах ни кричать, ни говорить. Связки будто заклинило, она могла лишь беззвучно шептать его имя.

Автомобиль застыл как вкопанный. Растерянный водитель выскочил из-за передней дверцы и тут же оказался впечатан в корпус озверевшим Авериным. У Оли задрожали колени, и она чуть не села прямо на мерзлый асфальт.

— Ты смотришь, куда прешь с такой скоростью? — по-немецки кричал Костя вперемешку с русским матом, задвигая водителю под ребро.

— А чего она за ребенком не смотрит? — ответил тот по-русски и получил кулаком в челюсть.

Со стороны проспекта уже неслась полицейская машина с мигалками. Аверин хромал и ругался, мать девочки плакала и прижимала к себе испуганного ребенка, виновник ДТП, оказавшийся бывшим соотечественником, угрюмо оправдывался.

Оля понимала, что толку с нее мало, но зато вышло поупражняться в немецком, выступая свидетелем. Когда их, наконец, отпустили, Аверин, прихрамывая и морщась от боли, потянул Ольгу к парковке.

— Поехали в отель, Оля, завтра уже поеду за подарками. Сегодня из меня неважный Дед Мороз.

Сели в машину. Костя повернул ключ зажигания, и двигатель приветливо заурчал, разогреваясь. Она огляделась.

Автомобиль новый, сразу вспомнился брошенный дома «Порше».

Ольга вдыхала запах натуральной кожи, и этот кожаный салон казался ей капсулой машины времени. Раз — и перенес ее в прошлую жизнь, где были они с Авериным. Только вдвоем, в салоне его автомобиля.

Поморгала, избавляясь от нежелательных приветов из прошлой жизни.

— Подожди, — достала из сумки стерильные спиртовые салфетки, — у тебя лицо расцарапано.

Осторожно промокнула кровоточащие полосы на виске и на скуле, и легонько подула. Костя с закрыл глаза. Откинулся на спинку с довольным видом, не скрывая, что получает удовольствие от процесса.

— Не ожидала от тебя, Аверин, — невольно выдала Ольга, доставая свежую салфетку.

— Чего именно?

— Что ты бросишься под колеса, чтобы спасти чужого ребенка.

— Чужих детей не бывает, Оля, — нахмурившись, сказал он. — Разве ты считаешь по-другому?

Она лишь вздохнула. Прыгнула бы она на дорогу вот так, не задумываясь? Кто знает…

— Реакция у тебя в любом случае хорошая, — похвалила на всякий случай. Костя покосился, но ничего не ответил.

Двигатель давно прогрелся, а Аверин все сидел, откинувшись на спинку, и Оле совсем не хотелось его подгонять. Может, все-таки спросить?..

— Костя, а ты случайно не знаешь сеньора Моралеса? — решилась и впилась жадным взглядом в его лицо. Но тот и бровью не повел.

— Может и знаю. А кто он?

— Постоялец из номера напротив. У меня такое чувство, что он за мной следит.

— Прям следит? С чего ты взяла?

— Ну, я иногда вижу… в общем, мне кажется, что он подглядывает.

— Ох, Оля, жил бы я напротив твоего номера, и я бы подглядывал, — с невозмутимым видом ответил Аверин, но Ольга услышала в голосе явный смешок.