Моя (не) на одну ночь. Бесконтрактная любовь

— Он хороший мальчик, Оленька, — вдруг негромко сказал Марк, и Оля сразу поняла, кого он имеет в виду. — Не отталкивай его.

— Это кто? — пряча смущение, указала она на явно современные снимки мальчишек, друг на друга непохожих, но размещенных на одном листе.

— Это мои внуки, — с довольным видом сказал Марк и принялся перечислять. — Это старший, Роб. Роберт. Это Александр. Вот это Эрик, Ванька. И Мартин, самый младший.

Оля с интересом рассматривала Костиных сыновей. И правда, на него ни один не похож. Зато дед лопался от гордости, и она сначала вспомнила Клима, а потом мысленно вздохнула.

Если Клим с Костей его простили, то ей и подавно не стоит судить этого мужчину. Тем более, что ему с лихвой воздавалось от вновь обретенной дочери.

Он и не пытался скрыть, что и она, и маленькая Анечка, вьют с него веревки, и Оля все гадала, относился ли он так же к старшей дочери, матери Клима.

Домой вернулась поздно. Все трое Авериных уговаривали ее остаться ночевать, но ей хотелось остаться одной. Точнее, не одной. С Костей.

Перед сном Оля достала его фото из блокнота.

— Спокойной ночи, — поцеловала снимок и поставила на тумбочку у изголовья кровати.

***

Визит к психиатру уже перестал видеться в перспективе, а стал насущной необходимостью. Помимо необъяснимой плаксивости Оля стала дерганой и раздражительной. Кроме этого, докучали набухшая грудь и тянущий низ живота.

Ясно, что перед месячными, но пока она принимала прописанные Анфисой препараты, ПМС проходил спокойно и безболезненно. И как только Оля собралась набрать Траханкову, как та перезвонила сама.

— Куда ты пропала, звезда моя? — строго спросила Анфиса, и Оля помимо воли вытянулась струночкой. — Почему прогуливаешь прием любимого и самого нужного доктора?

Оля рассказала о стажировке, а потом пожаловалась на мучавшие ее симптомы.

— Так, — протянула в трубку Анфиса, — что там у нас с циклом? У тебя в прошлом месяце месячные были вовремя или плюс-минус?

Оля напряглась, вспоминая, и ощутила холодок в груди. За всеми переживаниями об Аверине она и не заметила, что в прошлый раз никаких месячных у нее не было. А должны были быть сразу после Нового года, еще до православного Рождества.

Ноги задрожали, и Оля присела на стул в ординаторской.

— Быстро, — свистящим шепотом приказала Траханкова, — быстро в аптеку за тестом. Прямо сейчас. Жду фотки с результатами. И купи сразу несколько чтобы наверняка.

***

Сразу сбегать в аптеку не вышло — что поделать, стажеры люди подневольные. Анфиска уже прислала два грозных стикера со знаком вопроса, и когда у Оли сдох телефон, она даже обрадовалась.

Потому что на самом деле жутко боялась узнать правду.

Потому что не верила.

Потому что этого не могло быть. Столько лет напрасного ожидания, столько бессмысленных процедур и разбитых надежд. И если она снова позволит себе надеяться, пусть даже на несколько часов, это выльется потом в долгие бессонные ночи в обнимку с подушкой.

Но сквозь ясный и строгий голос разума пробивался тонкий тихий голосок, который нашептывал: «А вдруг?.. А что, если?..»

И это было настоящей пыткой. Потому что никаких «если» не могло быть. Просто не могло и все.

Оля торопливо простилась с Антоном, который обычно всегда провожал ее, а иногда они даже шли вместе ужинать в какую-нибудь уютную кафешку. Все же не дома сидеть, как волк, на стены от тоски выть.

Приятель не подал виду, что удивлен, только поинтересовался заботливым тоном, все ли с ней в порядке и ни на минуту не обманулся ее поспешными кивками. Но настаивать не стал, лишь чмокнул в висок на прощание. И она вздохнула с облегчением.

По дороге в аптеку, потом по пути домой старалась ни о чем не думать. Даже о Косте. Потому что все сразу скатывалось к глупым мечтаниям, а мечтать она себе запретила. Подумаешь, тест. Это всего лишь процедура. Оля на сто процентов была убеждена, что у нее рядовой гормональный сбой на нервной почве.

Вспомнила, что Бог любит троицу, и купила три теста. Дома поставила телефон на зарядку, прошла в ванную и спустя некоторое время разложила все три теста на салфетке. Сначала гипнотизировала их, затаив дыхание. А потом привалилась к стене и закрыла глаза.

Вспомнилось, как они вместе с Костей отсчитывали минуты уходящего года, а потом танцевали, и как Костя смотрел на нее. Он не признался ей, что загадал, а она вообще ничего не успела. Но ее желание всегда было с ней, зашито в подкорке. Могло ли оно исполниться без обязательного подтверждения? Аверин говорил, что этот Новый год особый, и желания исполняются с космической скоростью. Так может быть все же…

Минуты шли мучительно долго. Ну зачем она случилась, эта задержка? Как пережить, если там будет по одной полоске? А ведь так и будет, ей не может просто взять и повезти, и там точно полосок…

Две. На каждом.

Оля несколько раз моргнула, зажмурилась, прижала пальцы к глазам, чуть ли не вдавив их внутрь. А потом отпустила и уставилась на полоски. Их даже по четыре было, а не по две. На каждом тесте.

Зажала рот рукой и сползла по стенке на пол.

«Аверин, все-таки они у тебя в скафандрах, да?»