МОЯ. Не отдам!

— По доброй воле я трусы свои для тебя снимать не стану. Хочешь, чтобы я ходила по твоему дому с голой жопой?! Более ужасного унижения придумать не мог?! — кричу.

— Я могу тоже пойти на унижение и буду ходить без трусов.

Его глаза странно сверкают.

— Н понимаю! Это, что, шутка? Шутка, чтобы я трусы сняла? Или шутка, что ты без трусов будешь ходить!

— Я не шучу.

Он запускает пальцы под резинку просторных брюк и немного оттягивает ее вниз вместе с резинкой трусов, демонстрируя твердый, раскачанный пресс. Я все еще помню, какой он гладкий, горячий, словно камень.

И слишком хорошо помню, как держалась за член и дрочила ему, как гладила яйца.

Боже, стыдоба какая!

— Не надо ходить передо мной и мотылять своим…

— Своим? — подталкивает.

— Ху… Худым концом.

— Худой конец, значит.

Кажется, я делаю только хуже.

Запоздало понимаю, что мое сопротивление может разжигать аппетит у этого мужчины.

Жаль, понимаю это слишком поздно: он уже завелся.

— В общем, я добровольно унижаться не стану. Хочешь видеть меня без трусов, придется тебя снять их с меня насильно. Ведь на хорошее ты точно не способен! Принудитель!

Высказав все, что думаю о его методах, задираю подбородок повыше.

Должно же стать ему хотя бы немного совестно после моих слов.

Дан застывает.

Подействовало, значит.

Однако моя радость тотчас же сменяется легкой паникой, которая нарастает и нарастает по мере того, как Дан приближается ко мне.

Медленно, не неотвратимо!

Это смотрится жутковато — как он делает шаги, сверлит меня пристальным взглядом, не сводя его с моего рта.

Губы пересыхают, я смачиваю их автоматически языком и сглатываю.

Все во мне, буквально каждая клеточка тела кричит: беги!

Но ноги словно вросли в пол.

Сдвинуться с места не могу. Сердце колотится в горле.

Дан оказывается близко. Очень близко.

Еще один шаг.

Я едва слышно всхлипываю, но продолжаю держаться… чудом!

Его тело касается моей груди. Взгляд находится на уровне мощного острого кадыка.

У него спокойное, едва слышное, но безумно горячее дыхание, которое ложится жаркими выдохами на мою макушку.

— Ты…

На плечи опускаются его ладони.

— Маленькая дикая Белка.

Дан наклоняется и выдыхает на ухо.

— Но кончать тебе нравится. Очень… Сегодня повторим.

— Нет… — шепчу.

— Повторим и продолжим. Понравилось, как разминаешь орехи. С восторгом. Может, с таким же восторгом мне их полижешь? Подскажу пару фокусов. Применишь…

Я и просто никому лизать не умею и во рту такое держать — тоже. Какие фокусы, дядя? С ума сошел!

— Не стоит.

— Здесь я решаю.

Пальцы скользят немного ниже. С удивлением отмечаю, что Дан садится у моих ног, присев на корточки, скользит ладонями всюду и с удовольствием гладит мои ноги.

Потом тянет вниз шортики и просовывает палец под резинку трусиков.

— Сделаю тебя мокрой, сама снять захочешь…

— Я не закончила тренировку! — цепляюсь за резинку трусов.

Это так глупо, ведь он поглаживает меня снизу, просто сдвинув трусы в сторону.

— Главное, чтобы кончила хорошенько!

Через миг он легонько ударяет меня по ногам, под коленкой. Но так, что ноги подгибаются, и я чуть не грохнулась.

Упала прямиком в его расставленные руки.

Дан быстро меняет позу, садится сам и быстро стягивает с меня трусы, швырнув их в сторону.

— Ай-яй. Ты…

Мои ноги широко расставлены, а оголенная промежность касается хлопковых мужских брюк, которые выдаются вперед мощным бугром.

И на этой горе он меня деловито размещает, качнув бедрами.

— Хватит!

Новый толчок разжигает во мне противоречивые эмоции. Домогательства слишком наглые, но не пугающие.

То есть, я опасаюсь, но не умираю от страха.

Насторожена, но не перепугана до смерти.

Взбудоражена и…

— Возбужденная Белочка… — мужские пальцы стискивают грудь, пальцы мнут отозвавшиеся соски. — Всю ночь на твой зад пялился.

— На мой зад?

— Ты светила им из-под одеяла!

— Не может этого быть.

Дан цепляет зубами мое ухо, теребит его языком, проходясь по сверхчувствительным точкам:

— Пару раз словил соблазн пристроиться…

— Не надо, — выдыхаю изменившимся голосом.

Оставив одну руку сминать мои груди по очереди, пальцы второй руки Дан коварно опускает на мой лобок и дотрагивается до клитора.

— Небольшой аванс удовольствия. Попробуем зайти со стороны поощрения. Будешь умницей?

Глава 12

Ника

— Прекрати! — зажмуриваюсь.

Совладать с громилой нет никакой возможности, но вдруг есть возможность, что он… прислушается?!

— Плохая идея.

— Очень плохая?

Пальцы Дана неспешно ласкают меня между ног.

— Подними руки, — командует он. — Или подними майку так, чтобы я их видел. Видел твои сиськи.

— Ты сам приказал надеть эту майку.

— Ты надела. Я оценил твое послушание.

Придвинувшись, он обхватывает мой подбородок, куснув его.

— Белочка поддается дрессировке. Как не поощрить такую умницу с мокрой, возбужденной щелочкой?

— Я не… Не… Мокрая.

— Раскрой глаза и посмотри, какой беспредел ты устроила на моих светлых брюках. Посмотри!

Власти в его голосе сложно сопротивляться. Ко всему прочему, внутри меня живет противоречивое желание доказать Дану, что он не прав.

Он не прав: я не мокрая, я не возбужденная.

Секс — это отвратительно, и никто меня в этом не переубедит.