МОЯ. Не отдам!

Сильные пальцы на моих бедрах, таран члена, мощно двигающегося внутри меня, собственные легкие порхания на клиторе, запах кожи салона, морозец и крохотные покусывания на обнаженной пояснице, когда на нее опускаются редкие снежинки.

Боже… Боже… Я больше так не могу.

— Кончай. Кончай, если хочешь…. Я еще… Еще… — ускоряется.

Внезапно до слуха доносится шорох шин.

Мимо пролетает машина!

От стыда и возбуждения горю, ведь Дан и не думал притормозить и пригнуться, продолжил, как ни в чем не бывало, и я кончаю, сжимаясь вокруг его члена.

Сжимаюсь и кончаю, по бедрам течет. Все плывет, мир расплескивается сиропом экстаза. Я плаваю в нем и несколькими толчками позднее меня догоняет Дан, кончая.

Не говорит ничего, сипло и часто дышит, прижавшись сзади.

Несколько мгновений куража и абсолютного счастья на вершине, потом плавно пикирую с облаков удовольствия вниз.

— Дотянешься до салфеток? Да. Между сиденьями. Протяни, я вытру тебя.

Обессиленно распластавшись, жду, пока он вытрет меня между ног салфеткой.

— Хорошо потекла, все трусы мокрые. Залезай на заднее сиденье. Там моя сумка, найдешь для себя чистые трусы.

Выпрямляюсь с трудом, меня кружит от удовольствия. Едва ворочая языком, пытаюсь возмутиться:

— Что? Как это… Ты… знал, что так будет?

Глава 25

Ника

Дан разворачивает меня к себе и легко целует в лобик.

— Не могу сказать, что планировал. Ты планы умеешь обламывать. Но я надеялся, скрывать не буду.

— Вот же… А я повелась!

— Обиделась, что ли? Эй, ты чего, Белка? Мне с тобой нравится, — цепляет за подбородок и целует. — Так что не обижайся, но я скоро захочу тебя снова.

— Нас видели.

— Не парься, тебя никто не разглядел. На такой скорости, как ехала та машина, вообще сложно разглядеть что-то. А если сомневаешься, скоро докажу, — ухмыляется. — Так ты будешь переодеваться или тебе приятнее ходить с мокрыми трусами?

— Я переоденусь! И поеду сзади… И больше ни-ни. Мы вообще-то в город едем. Зачем-то.

У него в сумке реально оказываются мои трусы.

Обалдеть! Когда он их взять успел?

С ночи подготовился?

Вот же гад самоуверенный, как будто знал, что снова я буду вести себя, как заядлая грешница и вымаливать его мужскую ласку…

Помимо трусов я нахожу протеиновый батончик — один из тех, что всегда покупаю для перекуса и бутылка с соком.

— Подкрепись, не стесняйся, — хмыкает с переднего сиденья Дан. — Сегодня тебе понадобится много сил.

— У тебя большие планы?

— Подозреваю, шопинг будет изнурительным.

— Не стоит напрягаться, вот и все!

— Стоит! — упрямится.

— Я могла передумать. И вообще, сам ешь батончики, а я не еще не проголодалась!

— Обидчивая какая.

У него благодушное настроение? Усмехается довольно.

Машина плавно трогается с места.

— Итак, что у тебя за любимый имеется? — не дает передохнуть Дан и задает слишком волнующий для меня вопрос.

— Разве не моя очередь задавать вопрос?

— Давай отвечу. Ты хотела узнать мое полное имя. Дан не от имени Даниил. Дан — сокращенно от имени Данис, — делает ударение на «а». — Подозреваю, мама хотела назвать меня Денис. Но роды были тяжелые, она лежала в реанимации, а бумаги заполнял мой пьяный до зеленых соплей второй родитель. Он нацарапал Данис, вместо Денис. Так что у меня паршивое имя, которое я решил сократить.

Дан буквально огорашивает меня потоком информации, которую вываливает на меня сразу же водопадом. Слова бьют как камни, не продохнуть.

Я успеваю лишь открыть рот и захлопнуть его, чтобы не вытолкнуть из себя признание. С отцами нам не повезло.

Вместо этого говорю с досадой:

— Ты использовал мой вопрос! Вдруг я уже передумала это спрашивать? Не считается! Фальстарт!

Внезапно Дан начинает раскатисто смеяться:

— Белка, ты как ребенок. Ладно, я уступлю. Фальстарт, так фальстарт. Спрашивать будешь?

— Нет. Не думаю. Не нашла, что еще интересного у тебя спросить.

Конечно, я вру! Мой язык горит от вопросов, которых целая тьма!

Кто он такой? Чем занимается? Почему живет так далеко? Что он любит…

Ничего спрашивать пока не буду. Надо выбирать с умом.

Больше никаких поспешных выводов и действий. Теперь я буду осторожной с этим хитрецом!

— Не хочешь, как хочешь. Мой вопрос. Повторяю. Что у тебя за любимый имеется? Соврала?

— Нет.

— Ха. А он знает… что он… любимый? — усмехается. — Или даже не подозревает.

— На что это ты намекаешь? Будто я безответно по кому-то сохну?!

— Очень похоже на то. Иначе я не понимаю, что за любовь такая… без близости. Секса у тебя не было. Платоническая любовь? Чушь. Может, импотент?!

— Вадим не импотент! — возмущаюсь. — У него все работает, как часы.

Наверное…

То есть я на практике не проверяла, но точно знаю, что у него были интрижки и все такое. Он старше…

— Член в деле не пробовала? Значит, гарантий быть не может. Хоть видела его агрегат? Трогала?

— Хватит. Тебя не касается.

— Касается. У нас уговор. Отвечай! — требует.

Я осторожно подбираю слова, чтобы рассказав о Вадиме, не рассказывать ничего о своей семье. Долго кручу в голове варианты, пока не признаю поражение: так не выйдет! Не получится…

В итоге я решила рассказать без имен и фамилий.