Моя не понимать

Флоранс пришлось согласиться на предложение мастера Армана и стать поварихой. К тому же ей в голову пришла идея: ходить по городу в поисках яггая она не может — в смутное время одинокая девушка на улице подвергается большой опасности, — а вот если расставить мальчишек в местах, так сказать, наиболее вероятного появления Димки, то рано или поздно он увидит «лепешки по-яггайски», заинтересуется и найдет ее. То есть она рассчитала то, что и произошло.

Умная девушка…

В процессе рассказа Димку поили чаем и кормили теми самыми блинами. Постепенно на кухню, где все это происходило, пришли и мастер Арман, и маг земли, и еще несколько мастеров… И…

Преспокойно вошел маг огня. Мышан, арестованный господином Шарлем.

Мышан и пискнуть не успел, как Димка выскочил из-за стола, поймал его за шиворот и потащил по коридору.

— Гхосподин Хыгрр, — прохрипел мышан, — за что?

Димка встряхнул его, как кот мыша:

— Что твоя делать здесь?

— Простите, конечно, но куда мне податься?

Димка отпустил мышана.

— Говорить.

— Когда восставшие открыли тюрьму, я, понятное дело, вышел. А вы что, остались бы?

У носа мышана оказался огромный рыжий кулак.

— Понятно… Нет, я бы, может быть, и остался бы там, но кто меня будет кормить? Я вышел. Вообще-то все вышли, почему вопрос у вас только ко мне? Нет-нет, я все понял. Так вот, в городе у меня знакомых, кроме здешних мастеров, нет, а все родственники, как вы помните, город покинули…

Димка припомнил, что мышаны на глаза ему больше не попадались.

«Вы не мыши, господа, вы крысы».

— Уходить мне не хотелось, а здесь как-то привычнее… Я ведь лично вам ничего плохого не сделал, господин Хыгр…

Ага, только сделал взрывчатку, которой убили несколько человек, и огнеметатели, которыми сожгли склады. А так очень безобидный…

— Моя верить твоя?

— Господин Хыгр, а какой мне смысл вас обманывать? Если бы я по-прежнему работал на ваших врагов, то не стал бы показываться вам на глаза, а тихонько сбегал в нынешнюю полицию и сообщил о вашем появлении…

Определенная логика тут присутствовала.

— И еще, — мышан определенно хотел заработать очки, — могу отдать вам одну вещь…

Димка с мышаном прошли в мастерскую, заставленную бутылочками, баночками, бочоночками и коробочками. Мышан извлек из-под стола небольшую коробку, открыл ее…

— Вот. — Быстрым движением мышан развернул на столе рулон белой ткани, покрытой рунами огня.

Магическая взрывчатка.

— Нет-нет-нет, — побледневший до белесого цвета мышан сообразил, что выжил чудом, Димка был близок к тому, чтобы прибить его, — пока не присоединены нити, она безопасна. Вот.

Мышан вытер пот со лба.

— Можете забрать. В знак того, что я вам не враг…

— Господин Хыгр, господин Хыгр! — в мастерскую влетел мальчишка. — Там это… Там госпожу Флоранс… того…

Что?!

Флоранс, еще более бледная, чем обычно, стояла на крыльце. Возле ступеней стояла группа людей. Черная городская одежда, шляпы-конусы, на рукавах — зеленые повязки. На повязке — белый круг, в круге — черный символ партии «Свет сердца», два скрещенных молота.

Из-за зеленых повязок группа смахивала на отряд недозрелых эсэсовцев, а из-за острых шляп — на горсть простых карандашей.

— Хыгр, — прошептала чуть не плачущая Флоранс, — они хотят забрать дом.

— Что ваша делать здесь? — обратился Димка к пришедшим.

— Мы к вам пришли, — начал, видимо, начальник, невысокий фавн с шапкой черных волос, — вот по какому вопросу…

Димке показалось, что нечто подобное он уже когда-то слышал.

— Дворян больше нет, а значит, все их имущество принадлежит нам, — продолжил приободренный молчанием окружающих фавн, — и мы, собрание горожан этой улицы…

Тут голос кучерявого немного вильнул, и Димка подумал, что собрание это самозваное.

— …решили, что этот особняк необходимо освободить от незаконно обитающих в нем для размещения тех, кто нуждается в жилье…

— Товарищ, — тихо сказал Димка.

Надо же, у яггаев в лексиконе есть такое слово. Интересно, «господин» нет, а «товарищ» — пожалуйста. Может, яггаи — коммунисты?

— Товарищ! — Димка машинально изобразил жест дедушки Ленина, выкинув вперед руку.

Зеленоповязочники отсалютовали по-своему. Вспомнилась шутка о разнице между Лениным и Гитлером.

— Товарищ! Раньше наша не иметь ничего, все быть иметь ваша вождь. Вся ваша вождь. Наша подняться, наша пойти на вождь, наша кинуть вождь вниз. Теперь все — наша. Эта, — Димка указал на дом, — быть не наша, теперь эта — наша. Там много разная вещь, которая делать эта человек. — Димка указал на выглянувшего мастера Армана, тот на всякий случай скрылся обратно. — Эта человек и другая человек — наша человек. Их труд нужно беречь. Все, что их делать, теперь наша. Наша товарищ говорить здесь быть дом для вещь, которая делать эта человек. Раньше только вождь, которая жить здесь, мочь идти смотреть эта вещь. Теперь, когда наша победа, любая человек мочь прийти смотреть, говорить: «Какая хорошая человек делать это!» Здесь быть дом для вещь!

Группа молчала.

— Что он сказал? — робко уточнил кто-то из задних рядов.

— Музей! — звонко воскликнула сообразившая Флоранс. — Здесь будет музей!