Моя нелюбимая девочка (СИ)

Передо мной стоит он - мой сладкий сон и ночной кошмар. Мой первый и единственный. Мой, да не мой.

-Здравствуй, Ирада, - смотрит, насупившись, а я не понимаю, чем недоволен. - Впустишь?

-Нет, - пытаюсь закрыть перед его носом дверь, но он сильнее и удерживает ее одной рукой.

Сдаюсь, отступаю и страшно злюсь.

-Что ты хочешь, Аслан? Зачем пришел?

-Хотел узнать, почему ты скрыла от меня, что беременна?! - повышает голос он. - Почему не позвонила и не сказала, что у нас будет ребенок?

*"Молданазар" - казахстансккая группа, играющая инди-рок. Название получила по имени солиста - Галымжана Молданазара Поют на казахском языке.

Глава 25. Я вернулся

Ирада

-Тон сбавь, пожалуйста, - цежу сквозь зубы. - Ты разбудишь малыша.

-Хорошо. Прости, - шепотом рычит Аслан. - Ответь на вопрос, Ирада

-С чего ты взял, что это твой ребенок? - вполголоса спрашиваю, буравя недобрым взглядом. Со стороны мы, наверное, смотримся комично. Он - метр восемьдесят, и я - метр с кепкой, готовы сейчас разорвать друг друга

-Сколько ему месяцев? – спрашивает он громко.

-Три, - сдуру говорю я и прикусываю язык.

-Он - мой. Я все посчитал.

-Ах ты посчитал! - язвительно замечаю, прищуриваясь. - Ну да, ты же у нас хорошо считаешь.

-А ты? Гордую из себя строила? Думала, не узнаю, что ты от меня родила? Я тоже имел право знать, что стану отцом.

А он не на шутку разошелся и разозлился, никогда его таким не видела. Брови сведены к переносице, меж ними пролегла глубокая складка; губы сомкнуты до тонкой нити, а желваки ходуном ходят. Еще чуть и видимо будет бить.

-А с чего ты вообще взял, что я родила от тебя? - кричу я. - И даже если ты посчитал, я тебе еще раз повторяю: это не твой сын.

Он тут же меняется в лице, глаза темнеют до неузнаваемости, и я дрожу от его цепкого, строгого взгляда. Эффект неожиданности от его появления сменился внезапной болью там, где вроде уже перестало болеть. А он пришел и расковырял корочку на затянувшейся ране.

Хочу отвернуться, чтобы Аслан не увидел на дне моих глаз тлеющий огонь любви к нему, но он не дает, а одним резким движением притягивает за руку и смотрит в ожидании ответа. Между нами всего несколько сантиметров. Оба учащенно дышим и прожигаем друг друга разъяренными взглядами.

-Чей он тогда? – испепеляет меня взглядом. -В глаза мне смотри и скажи, чей это мальчик?

-Вообще-то мой.

Оборачиваемся на ровный мужской голос. Мне хочется и плакать, и смеяться, от того, как нелепо все получилось, будто мы внутри какой-то очень неудачной провальной пьесы.

В дверях стоит Сабина с мужем. Нариман скрещивает руки на груди и вскидывает подбородок. Поза воинственная - что за лев этот тигр! Сабина застыла, раскрыв рот от удивления.

-Ирада, у тебя дверь открыта, - придя в себя, произносит она.- Вас слышно в подъезде.

Я за секунду заливаюсь краской и, отстранившись от Аслана, поправляю на себе рубашку.

-Не понял? - мой бывший, если его вообще можно так назвать, переводит вопрошающий взгляд с Наримана на меня и обратно.

-Ну что ты не понял? Вот моя сестра Сабина и ее муж Нариман, - показываю на них рукой. - А ребенок - их сын Адыл. Они оставляют его мне, когда ездят на стройку.

И это чистая правда. Сестра и зять строят дом и, чтобы малыш не дышал пылью оставляют его либо со мной, либо с родителями Наримана. Так как сегодня суббота, то их старшую дочь Нафису, забрал ее родной отец - первый муж Сабины - Таир.

Аслану требуется пара секунд, чтобы переварить информацию. И вот я вижу неловкость и подобие стыда на лице. Ну надо же, мы и такое умеем?

-Чёрт! - ругается в кулак. - Извините за недоразумение.

А, то есть у них ты извиняешься и идешь мимо меня, а я, которая выслушивала весь твой бред, не в счет.

-Аслан, - подает руку Нариману и тот ее по-мужски пожимает.

-Нариман.

-Здравствуйте, - обращается он к Сабине и она коротко кивает. Знаю, что сестра очень на него зла, но воспитание ей не позволяет сказать ему пару ласковых. Я вот ее бывшего мужа только так стебала даже в глаза. В этот момент из комнаты доносится плач Адика и Саба со словами “Мой мальчик проснулся” срывается к сыну, а Нариман идет за ней.

Мы с Асланом снова остаемся одни, вот только он стоит лицом к двери и спиной ко мне. Молчит. Напряжен. Скольжу взглядом по шее, спине и рукам, вижу, как кулаки сжимает, отчего вены на тут же набухают на загорелой коже.

-Тебе лучше уйти, - прошу я ровным тоном. - Мы уже разобрались, что это не твой ребенок. И не мой. Вообще странная, конечно, ситуация.

-Жаль, - внезапно отвечает он, обернувшись через плечо. - Я даже обрадовался, что ты оставила его.

-Ох, Аслан, - усмехаюсь, - ты уже забыл, как всегда трясся над защитой? Не переживай, ни один твой живчик дальше резинки не прошел.