Моя нелюбимая девочка (СИ)

Искренне улыбаюсь, хотя на душе кошки скребут. Ну почему мы выбираем, нас выбирают, и как это часто не совпадает?

-Есть, Хаким. И я далеко не идеал. Матерюсь, вспыхиваю моментально, как спичка, не люблю готовить.

-Это ерунда.

-Не скажи, для наших мужчин это очень важно.

-Может, для кого-то важно, но не для меня, - легкая улыбка скользнула по его губам. - Но в одном ты права на все сто: чувства должны быть взаимными. Спасибо за честность.

Хочется обнять его - такого милого и трогательного, но понимаю, что это лишнее, да и не поймет восточный мужчина подобного порыва. Пауза затянулась, и осознавая это, Хаким говорит первым:

-Ты прости, что задержал тебя.

-Нет-нет, это я наоборот, - принимаю на себя удар.

-Я поеду тогда, - сообщает, снова поправляя очки.

-Да, - отпускаю его, но не двигаюсь. - И прости еще раз.

-Все хорошо. Не бери в голову, - знаю, что за этими словами скрывается разочарование, но назад дороги нет. - Ну пока.

-Пока.

Хаким молча разворачивается и идет к своей машине, а я смотрю ему вслед и думаю, что все-таки дура, но сердцу не прикажешь.

Домой возвращаюсь в отвратительном настроении и зверею еще больше, когда вижу, что Симба снес ведро с розами Аслана и вся вода растеклась по спальне и прихожей.

-Симба, сукин ты сын! - ругаюсь я, убирая мокрую дорожку.

Пес прибегает на мой вопль и склонив голову набок, вопросительно смотрит.

-Вот это что такое? Я же сказала ничего не трогать! Симба атата! - грожу ему пальцем, а он ложится на ламинат, выставив лапы вперед и смотря на меня также жалобно, как Кот из Шрека. -Нет, только мать все помыла и давай по новой. А этот тоже хорош! Выпендриться пришел с этими розами и пионами блин, - ворчу на всю квартиру. - “Ты же сказала, что хочешь цветочки”, - делаю приторно-сладкий голос, передразнивая Аслана. - Цветочки-хуечки.

Бурча под нос ругательства в адрес бывшего и своей собаки, снова вытираю полы. Потом сажусь за работу над планом для новых клиентов, но получается плохо, потому что в голове кавардак. Воскресный вечер занять особо нечем, поэтому простив Симбе все грехи, собираю его на прогулку и спускаюсь вниз. Выйдя из подъезда, вставляю беспроводные наушники, включаю плейлист с любимыми песнями и не спеша иду в парк. Довольный спаниель, махая хвостом, смотрит по сторонам и радуется жизни, а я наслаждаюсь прохладным, спокойным вечером и музыкой. В ушах играет Элайя и песня так сильно откликается в душе:

Столько слов не сказано

Словно нитью тонкою связанны

Мы судьбою наказаны

Я не верю, что сможешь сделать мне больно

Дрожью проходишь по коже

Греешь другой ты ладони

Я в не беды, только не ты

Среди Алматы, среди города

Только бы не ты, так взволнована

У самого входа в парк, на плечо ложится чья-то тяжелая рука и силой разворачивает меня. Внутри все холодеет и подпрыгивает от неожиданности и страха, который за секунду сменяется гневом.

-Да ты прикалываешься?! Я чуть Богу душу сейчас не отдала, - кричу на напугавшего меня Аслана.

Он что-то возмущенно мне говорит, но из-за песни я его не слышу. Вытаскиваю один наушник, музыка автоматически останавливается.

-А? Еще раз и спокойно, - прошу его невозмутимо.

-Я зову тебя уже пять минут, а ты не реагируешь. Я подумал, что это игнор, - рычит азиатский лев.

-Считай, что игнор, - делаю фирменное выражение лица “морда кирпичом”.

-Ирад, я серьезно. Я завтра улетаю.

-Ох блин, - ядовито усмехаюсь. - Где-то я уже это слышала.

-Я вернусь через неделю. Но перед этим нам надо серьезно поговорить. Как двум взрослым людям. Без шуток.

Вскинув уставший взгляд и еще крепче сжимая поводок, думаю несколько долгих секунд над ответом. Он только делает вид, что терпеливо ждет, хотя я считываю его тихую ярость, что плещется в любимых глазах. И как бы не хотела я в них смотреть, не могу удержаться.

-Ну хорошо. Давай поговорим.

Глава 32. Влюбись в меня заново

Аслан

Я, конечно, предполагал, что с ней будет трудно, но не думал, что настолько. Нет, не ждал, что она бросится мне на шею, простит и примет, но видеть свою девочку с другим для меня смерти подобно. И ведь я уже проходил через подобное, но на этот раз все по-другому и в миллион раз острее, потому что в отличие от Зары, Ирада была моей и я знаю, что она меня любила. Но просрав свою малышку, а вместе с ней и шанс на счастье, теперь приходится смотреть со стороны за тем, как ее целует, обнимает и дарит цветы другой. Меня, сорокалетнего мужика, от этого выворачивает наизнанку до желудочных спазмов, лопнувших капилляров и оскомины на зубах. Она сказала, он хороший, а значит, не такой, как я. Плевать. Моей будет все равно - я так решил.