Моя Нирвана (СИ)

Я смотрю в окно автомобиля на серую, залитую дождем столицу Англии, и совсем не чувствую того восторга, который испытывал каждый раз, когда сюда приезжал. Сейчас вместо красивых зданий перед моими глазами по-прежнему Лизин дневник.

Я прочитал его весь в самолете. Все ее мысли, все ее чувства на протяжении тех лет, что она меня любила, а я даже не подозревал об этом. Она в подробностях описала мою аварию тогда на гонке со Змеем и как приходила ко мне в больницу. Иногда мне кажется, что я до сих пор чувствую ее слезы на своей руке. Я ведь так и не сказал ей, что не спал тогда и все слышал.

Больше половины жилой недвижимости в Лондоне была построена в первой половине XX века. Я снял квартиру в такой. Это небольшие двух- или трехэтажные домики, идущие ровной линией по улице. От тротуаров они ограждены небольшими калитками, за которыми находятся ступеньки, ведущие к деревянной двери подъезда.

Пожилой хозяин выходит на улицу сразу, как я достаю из багажника чемоданы. Седовласый мистер Дженкинс, вежливо улыбаясь, сопровождает меня на последний, третий этаж. На лестничной площадке всего две квартиры. Левая дверь темно-коричневого цвета — моя.

Мистер Дженкинс отпирает ее ключом, и я сразу попадаю в просторную гостиную точно, как на фотографиях. Напротив большого мягкого дивана находится телевизор, по бокам от него книжные шкафы, у окна большой круглый стол для семейных обедов.

Спальня маленькая, но меня устраивает. Кровать, шкаф и комод помещаются, а больше мне и не надо. Далее мистер Дженкинс показывает мне кухню, довольно просторную, но с небольшим столом на двоих, и ванную. По русским меркам я снял двухкомнатную квартиру, но у англичан гостиная не считается комнатой, поэтому по местной системе оценивания у меня однушка.

— Мне все нравится, — отвечаю с улыбкой мистеру Дженкинсу.

Мы подписываем договор аренды, и я отдаю ему оставшуюся часть денег. Задаток я перевел ему, еще находясь в Москве.

Так начинается моя жизнь в английской столице.

До ресторана Ильи от моего дома добираться 20 минут на общественном транспорте. Мне как человеку, который с 18 лет всегда ездил на собственном автомобиле, а до 18 лет с личным водителем, нанятым родителями, каждое утро и каждый вечер садиться в автобус, мягко говоря, непривычно. Конечно, я пользовался общественным транспортом Лондона, когда приезжал сюда как турист, но это было, скорее, из любопытства.

Но по-другому тут никак. Иметь в английской столице свою машину возможно, но очень дорого и невыгодно. Именно поэтому все британцы ездят или на общественном транспорте, или на велосипедах.

Вот возможно ли представить, чтобы в России депутат Госдумы ехал утром на работу на велосипеде? Скорее мир перевернется, чем российский слуга народа пересядет с «Мерседеса» с мигалкой на велосипед.

А тут это в порядке вещей. Каждое утро деловые дядьки в костюмах и галстуках — политики или бизнесмены — едут на работу на двухколесных конях с педалями. На голове обязательно каска, за плечами рюкзак.

Все мое русское существо вопит о том, что передвигаться по городу на велосипеде — это дико, но в итоге я сдаюсь и покупаю его. Автобусом пользуюсь только в дождливые дни.

В Лондоне много наших соотечественников. То и дело на улице можно услышать русскую речь. По одежде сразу становится понятно, кто перед тобой: зажравшийся сынок богатых родителей с Рублевки или эмигрант, приехавший сюда в поисках лучшей жизни. Иногда я задумываюсь, к какой из этих двух категорий отношусь сам.

По разговорам с Ильей я понимал, что работы будет много, но чтобы настолько… Да, ресторанный бизнес — новая для меня сфера, но даже будучи новичком я понимаю, в какой его заведение заднице. Он слишком русский. Не по меню и кухне, а по интерьеру и атмосфере в нем. Вот сюда и ходят только русские. Но не олигархи, а именно эмигранты.

За неделю я готовлю концепцию по изменению ресторана и в виде презентации отправляю ее Илье. Нужно сделать заведение в британском духе: с портретами Beatles и Queen на стенах. Убрать эти торжественные белые скатерти и оставить столы просто деревянными. И посуду заменить надо. Из таких фарфоровых тарелок в Англии ест разве что королевская семья, а не обычный средний класс, который хочет привлечь Илья.

На самом деле Токарев это все и без меня знает, но, видимо, за кучей забот в Москве ему совсем некогда было заниматься развитием лондонского заведения. Илья одобряет мою концепцию, и я нанимаю бригаду рабочих, которые за несколько недель полностью меняют дизайн заведения внутри. Пока ресторан стоит закрытый на ремонт, я нахожу нового шеф-повара. Он араб, но родился и вырос в Лондоне. Вместе мы разрабатываем меню, вводим отдельную линейку завтраков и ланчей, а также напитки и еду на вынос.