Моя новая маска

Линк, как ни странно, так и остался верен своей детской идее — стать законником. В следующем году «малыш» уже закончит университет. То направление в работе, которое он себе выбрал больше всего напоминает мне начало профсоюзного движения.

Он сам додумался до создания пенсионного фонда и собирался претворять свои проекты в жизнь. Вряд ли его будущее будет легким, но безусловно интересным и полезным миру.

В какой-то мере я до сих пор осталась для него мерилом, и все свои мысли он обсуждал со мной. Надеюсь, я смогу предотвратить какие-то радикальные меры, но в любом случае у него всегда будет поддержка семьи. Да он и сам не склонен к крайностям, не смотря на молодость и горячность. Привычка все проверять и перепроверять очень удачная черта его характера.

А Эжен серьезно интересуется моими благотворительными проектами. За эти годы я, по совету мужа, уже дважды докупала землю рядом с мастерской и, никуда не торопясь, строила небольшие здания или использовала уже готовые.

Так появилась мелочная лавка, где торговала работящая вдова с четырьмя детьми, пострадавшая вместе с мужем при аварии на красильной фабрике. Муж погиб, а она лишилась левой руки. Принадлежащий ей дом через год продали за долги. Как раз на той территории, что я выкупала этот домишко и находился. Я просто сделала к нему небольшую пристройку и закупила первую партию товара. А дальше шустрая женщина справлялась и сама, с помощью своих детей.

Вторая вдова, трок Бульс, осталась без дома по вине пьющего мужа. Сам он благополучно замерз зимой, успев наделать долгов во всех окрестных тавернах. Ее со мной познакомила жена мастера Брока — трок Ангела. Первое время нашего знакомства она возражала против такого обращения:

— Чтой-то вы, кёрста, сильно церемонно. Какая же я трок? Просто Ангела, да и все…

Я по-прежнему с большим уважением относилась к ней. С тех пор, как ее муж стал совладельцем патента и рядом с их домом выросла небольшая мастерская, где наемные рабочие собирали инерционные механизмы для моих игрушек, куда мастер Брок охотно брал инвалидов, дела в семье шли гораздо лучше.

Трок Ангеле больше не приходилось брать чужое белье в стирку — и денег в семье хватало. Однако изредка, я все же заезжала к ним с фруктами и сладостями для детей. Пусть визит и длился не больше нескольких минут, но, похоже наша симпатия была взаимной. Потому ко мне она и обратилась, когда ее старой знакомой понадобилась помощь.

Началось все с пирожков. Горячий бесплатный завтрак для рабочих был новинкой. Новинкой настолько шокирующей, что об этом несколько раз писали в газетах. Зато текучка в мастерских, и без того ничтожная, прекратилась полностью. Однако мастерские росли, и, поняв, что еще немного и трок Бульс просто надорвется я стала подыскивать еще одних жильцов. Так, постепенно, и рос небольшой квартал.

За десять лет переулок вдов и инвалидов очень существенно разросся и даже получил собственное имя — «Милосердие». Я старалась собирать людей, которые готовы бороться за улучшение своей жизни сами, но получалось не всегда.

Несколько раз люди, попавшие в тяжелые условия, вдруг решали, что я им что-то должна. Хорошо помню вдовца, который пропил пособие на двоих детей и выловив меня у мастерской начал клянчить деньги. На первый раз ему это спустили, я велела выделить продукты. На второй раз я просто выгнала его.

Через три дня дети вернулись в поселок. Старший мальчик привел с собой пятилетнюю сестру — отец оставил их под мостом и не являлся уже два дня. Детей забрали в семьи и я доплачивала за их содержание.

Через два года после образования поселка пришлось организовать школу-трехлетку — дети были и у работниц цеха, и у новых жильцов. Минимальная грамотность им не помешает. А если кто-то проявит желание учится дальше — всегда можно оплатить учебу.

Некоторые новички были слишком стары — за таких жителей я платила небольшой пенсион на содержание. Всего в «доме престарелых» находилось сейчас восемь человек и четверых уже похоронили — все люди смертны, но за ними был хороший уход и ушли они как люди, а не как бездомные собаки — умерев под забором.

Присматривала за домом престарелых семья одноногого каменщика — он сам, крепкая жена и три их дочери. Кроме стариков при доме жили еще три откормленных кота и ласковый дворовой пес. На праздники Эжен посылала туда корзину сладких пирогов — многие жильцы были большими лакомками.

Разные, в общем-то, люди жили в квартале, но сейчас управлением этим всем большей частью занималась сестренка. Все же Эжен не зря столько училась, и бухгалтерию вела просто безукоризненно.

Конечно, ей помогала и я, и кёрста Жозефина, но, думаю, года через два-три, можно будет передать ей это дело полностью. Расходы мои на благотворительность были не так и велики, как можно подумать — многие, встав на ноги, охотно помогали соседям, а четыре семьи взяли с улицы детей.