Читаем Моя Оборона! Лихие 90-е полностью

— П-пожалуйста… Кажется, у меня сломано лицо! Я не вижу ничего! Не вижу!

— Значит так. Ты знаешь, чем эта гнида пыталась отравить меня? Она ж пыталась, я это понимаю. Да только все мимо. Но из-за тебя, сволочи, пострадали невинные люди. Теперь ты должен сказать, чем он отравил их.

— Я… я не помню. Да откуда мне вообще знать⁈ Пожалуйста! Мне нужно в больницу! Лицо очень болит!

— Ну, — я пожал плечами. — У тебя два пути: либо вспоминай, либо хрен тебе, а не больница. Ты ж, наверняка, говорил с дедом о чем-нибудь? Может, он что-то упоминал? Молись, падла, чтобы упоминал.

— Да я не помню! Не помню! — Гоша перевалился на другой бок.

— Так вспомни.

— Ну… Ну что-то было… Он, кажется, говорил что-то про яд поганки! Он отравил всех местных ядом поганки!

— Очень хорошо, — я встал. — Молодец, Гоша.

Я взял Гошин сотовый и позвонил в больницу. Трубку взял диспетчер.

— Здравствуйте, — начал я. — Сегодня к вам поступило несколько человек с адреса улица Дзержинского сто сорок три. У всех подозрения на пищевое отравление. У меня информация о том, что их отравили намеренно. Отравили токсином на основе яда поганки. Куда можно сообщить об этом?

— Так, сейчас, — засуетилась на том конце диспетчер. — С кем я говорю?

Я назвал свои имя, фамилию и отчество.

— Хорошо. Сейчас я продиктую вам номер телефона. Позвоните по нему. Вам ответит дежурный врач. Но предупреждаю, что все это мы передадим в милицию.

— На здоровье.

Распрощавшись с диспетчером, я перезвонил по номеру и рассказал все дежурному врачу.

— Спасибо, — серьезно ответил тот, — мы предпримем все необходимое немедленно.

— Эй! — Жалобно позвал Гоша, когда я положил трубку. — Ты обещал, что вызовешь мне скорую!

— Э, не, — я спрятал телефон в карман.

Потом переступил через корчащегося на полу Гошу и взял обрез за еще теплый ствол. Отправил к остальным его вещам. Я перебирал в голове разные варианты, и, честно говоря, не верил, что Гоша мог устроить все это самостоятельно. Наверняка за ним кто-то стоял. Хотя кто его знает? Может он и сам достаточно тупой, чтобы решиться на такой шаг.

— Короче. Сейчас ты расскажешь мне, зачем меня заказал Кулым. На кой черт ему моя смерть, и какого хрена ты пришел сюда, чтобы меня добивать из обреза?

— У меня кружится голова… Помоги мне сесть… Пожалуйста…

Я оттянул Гошу к стене и усадил к ней спиной.

— Ну? — Присел на корточки рядом.

— Это не Кулым, — с трудом заговорил он, щурясь от крови, которая залила ему глаза. — Он тут ни при чем. Это я заказал тебя Химику.

Надо же, значит, все-таки достаточно тупой. Не скрою, что я удивился, но не стал показывать своего удивления.

— Химик, — проговорил я. — Вот значит как. Видать, имя и фамилия, которыми он представился нам, были ненастоящими. Готов поспорить, что и его слезливая история — это тоже лажа.

— Я не знаю! Не знаю, как его зовут по-настоящему!

— И зачем же ты решил убить меня, а, Гоша?

Тот сглотнул, но закашлялся. Сплюнул кровью. С трудом разлепил не заплывший глаз.

— Из-за тебя, Летов, вся моя жизнь под откос пошла. Кулым считай, из братвы попер, держит на коротком поводке. Не доверяет. Седой считает стукачом. Прибить меня хочет, уж я-то знаю. Думает, из-за меня Михалыч узнал, когда нападать на Грааль.

— А, ты про расстрел ресторана?

— Да, — он кивнул. — Но я тут ни при чем. Христом богом клянусь, ни при чем. Да еще и… Еще и Маринка… Я ж люблю ее. Люблю, понимаешь? Мы с ней, с детства дружим. А когда ты нарисовался, она в мою сторону даже смотреть перестала.

— Ты это из-за девчонки, что ли? — Удивился я. — М-да, Гоша, ну ты даешь. Я тебе уже говорил в прошлый раз, повторю снова: во всем, что с тобой приключилось, ты сам виноват. Понял? Но тут уж извини. Спустить тебе то, что ты меня заказал, я просто так не могу. И не хочу. Более того, не стану спускать.

— Убьешь меня? — Сглотнул Гоша.

— Нет. Я не убийца. Но по заслугам ты, сука получишь. А там уж пускай твои авторитеты разбираются, как тебя за косяки привлекать.

— Если так, то я не жилец, — он снова сглотнул. — Нежилец, Витя. Меня ж кокнут. Седой кокнет. В больнице, а может быть в тюрьме, если в СИЗО посадят после всего, что сегодня случилось. Так или иначе, хана мне. А я жить хочу, Витя. Очень хочу.

— Раньше надо было думать, — я поднялся, перевернул все еще целый табурет и сел. — Думать надо было тогда, когда ты нанимал вот ту сволочь, — я кивнул назад. — Причем думать головой, а не яйцами. Вот теперь и расхлебывай.

— Может… Может, тебе деньги нужны? — Гоша, чье лицо уже превратилось в один сплошной ком запекшейся крови, зашевелился. — Я обещал Химику тридцать тысяч долларов за тебя. Теперь ему эти деньги не нужны…

— О, — я кивнул. — Точно. И киллера ты пришил. Поди, у него остались какие-нибудь товарищи, которые, возможно, захотят отомстить.

— Витя, — нервно задрожал Гоша. — Пожалуйста… Я ж знаю, что тебе деньги нужны… Я заплачу… Увези меня куда-нибудь. Ты меня никогда больше не увидишь! Я ж молодой еще! Куда мне помирать?

— Ха, чудак-человек, — устало хмыкнул я. — А вот хрен тебе, Гоша.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Пропавшие без вести
Пропавшие без вести

Новый роман известного советского писателя Степана Павловича Злобина «Пропавшие без вести» посвящен борьбе советских воинов, которые, после тяжелых боев в окружении, оказались в фашистской неволе.Сам перенесший эту трагедию, талантливый писатель, привлекая огромный материал, рисует мужественный облик советских патриотов. Для героев романа не было вопроса — существование или смерть; они решили вопрос так — победа или смерть, ибо без победы над фашизмом, без свободы своей родины советский человек не мыслил и жизни.Стойко перенося тяжелейшие условия фашистского плена, они не склонили головы, нашли силы для сопротивления врагу. Подпольная антифашистская организация захватывает моральную власть в лагере, организует уничтожение предателей, побеги военнопленных из лагеря, а затем — как к высшей форме организации — переходит к подготовке вооруженного восстания пленных. Роман «Пропавшие без вести» впервые опубликован в издательстве «Советский писатель» в 1962 году. Настоящее издание представляет новый вариант романа, переработанного в связи с полученными автором читательскими замечаниями и критическими отзывами.

Виктор Иванович Федотов , Константин Георгиевич Калбанов , Степан Павлович Злобин , Юрий Козловский , Юрий Николаевич Козловский

Фантастика / Попаданцы / Военная проза / Боевик / Проза / Проза о войне / Альтернативная история
Русский закал
Русский закал

Когда-то давно, на афганской войне, спецназовец Кирилл Вацура участвовал в операции по уничтожению душманского каравана. В самый разгар боя он обложил свою огневую точку двумя увесистыми мешками, снятыми с верблюдов, благодаря чему остался жив. Прошли годы. Мешки по-прежнему лежат в труднодоступном ущелье, в глубокой каменной нише. И Вацура забыл бы о них навсегда, если бы вдруг к афганскому кладу не проявила интерес наркомафия. Где хитростью, где соблазном, а где угрозой злодеи заставили Вацуру провести их через ретивый Пяндж в Афган. В страну, земля которой нашпигована неразорвавшимися снарядами и минами, словно булка изюмом! В страну, где царствуют жестокие пещерные законы! В страну, где только ленивый не носит оружие! Это по силам только мужественному человеку, прошедшему суровую школу спецназа!Ранее роман выходил под названием «Дочь волка».

Андрей Дышев , Андрей Михайлович Дышев

Боевик / Детективы / Боевики
Раб
Раб

Я встретила его на самом сложном задании из всех, что довелось выполнять. От четкого соблюдения инструкций и правил зависит не только успех моей миссии, но и жизнь. Он всего лишь раб, волей судьбы попавший в мое распоряжение. Как поступить, когда перед глазами страдает реальный, живой человек? Что делать, если следовать инструкциям становится слишком непросто? Ведь я тоже живой человек.Я попал к ней бесправным рабом, почти забывшим себя. Шесть бесконечных лет мечтал лишь о свободе, но с Тарина сбежать невозможно. В мире устоявшегося матриархата мужчине-рабу, бывшему вольному, ничего не светит. Таких не отпускают, таким показывают всю полноту людской жестокости на фоне вседозволенности. Хозяевам нельзя верить, они могут лишь притворяться и наслаждаться властью. Хозяевам нельзя открываться, даже когда так не хватает простого человеческого тепла. Но ведь я тоже - живой человек.Эта книга - об истинной мужественности, о доброте вопреки благоразумию, о любви без условий и о том, что такое человечность.

Александр Щеголев , Александр Щёголев , Алексей Бармичев , Андрей Хорошавин

Фантастика / Приключения / Боевик / Исторические приключения / Самиздат, сетевая литература