Моя Оборона! Лихие 90-е

— Ты… Ты пожалеешь, если я умру… — проговорил он после паузы. — Пожалеешь. Я крестник Кулыма. Он будет за меня мстить! Прикончит тебя, если я умру!

— Ниче-ниче. Если придет на разговор, я с ним поговорю. Кулым, в отличие от некоторых, мужик умный. Найдем с ним общий язык. А ты, Гоша, лучше определись: умоляешь ты, или угрожаешь.

Вдруг в коридоре, а потом и в общей комнате загрохотало.

— О, — сказал я. — А вот и маски шоу.

— Всем лежать! — В кухню заскочили бойцы в полном обмундировании и с АКС-74У наперевес. — Работает спецназ!

Глава 21

— Так значит ты не знаешь, почему он натравил на тебя киллера? — Спросил Максим Аравич Мкртичан — Старший следователь по особо важным делам, а по совместительству майор юстиции.

Мкртичан был худощавым мужчиной со смуглой кожей, короткими черными волосами и слегка впалыми щеками. Острые черты его немного вытянутого лица выглядели несколько болезненными. Его неновая, все еще советская форма, смотрела на меня золотыми гербами СССР с красных петлиц на лацканах.

Оторвав взгляд от них, я встретился с другим взглядом. Взглядом самого Максима Аравича.

— Нет, не знаю, — пожал я плечами, оберегая повязку на раненой руке. — Я работаю охранником в нескольких заведениях Армавира. А Сизов — парень молодой. Может, я когда-нибудь вывел его пьяного из клуба, и он обиделся.

Следователь засопел и тронул острый подбородок тонким пальцем.

— Ты правда считаешь, что я в это поверю, Летов? Из-за такой херни киллеров не нанимают. Что между вами случилось? Лучше дай показания сразу, прежде чем я сам все распутаю.

Ситуация была интереснейшая. Когда к нам ворвались ребята из ОМОНА, я встретил их с поднятыми руками, и, в общем-то, дал себя задержать. Все же, по факту я не сделал ничего, за что мог бы понести ответственность перед законом. Только защищался. Тем не менее пришлось посидеть задержанным в отделении. К счастью, недолго.

А вот Гоше повезло меньше. Его увезли в больницу и, насколько я знал, после этого парня ждали нары в ближайшем отделении милиции. До выяснения, так сказать.

Тем не менее Мкртичан так и сверлил меня взглядом. Явно не доверял. Ну, в общем-то, оно и понятно. Наверное, я тоже не поверил бы себе, если бы рассказал подобную же историю. Проблема в том, что я бы не поверил себе и в том случае, если бы рассказал правду про Марину и то, что Гоша затеял все именно из-за нее. Из-за девушки, по сути. Не из мести, не из-за денег, а от ревности.

Так мы с майором и сидели в небольшом кабинете следователя по особо важным делам: я рассказывал, а он не доверял.

— Ну, — я пожал плечами, — у Сизова со мной был еще один конфликт.

— Так-так, — напрягся Мкртичан.

— Он считал, что я увожу у него «невесту», которая, по факту, даже не была его невестой.

Следователь одарил меня невероятно холодным и совершенно недоверчивым взглядом. Понятно было, что он не верит ни единому моему слову.

— Вот значит как? И по этой причине он нанял против тебя этого странного киллера-клофелинщика, а потом еще и заявился с обрезом к тебе домой?

— Да.

— Ну ладно, Летов. Просто подпишись под своими показаниями, — наконец пробурчал он недовольно.

Я принял из рук следователя тетрадный лист в клеточку, вчитался в плохо разборчивый, размашистый почерк Мкртичана.

— Тут написано, я избил Сизова.

— Ну. А ты разве не избил? — Хмыкнул следак.

— Пришлось. Но прежде он нанял киллера, чтобы убить меня, а потом хотел пристрелить из обреза. Побои Сизов получил в ходе борьбы. Вернее, самообороны

— Про киллера там написано, — заметил Мкртичан.

— А про обрез нет, — возразил я. — Перепишите, пожалуйста.

Мкртичан вздохнул, принял и порвал лист.

— Тогда давай заново.

— Давайте.

После, он принялся с обреченным видом записывать мои показания по новой.

— Может, давайте я? Я быстрее, — предложил я.

Армянин снова холодно посмотрел на меня.

— Ну, давай. Подписаться только не забудь. И число поставить. А потом свободен. Вызовем тебя, если понадобишься.

Пожав плечами, я взялся за ручку и принялся писать.

* * *

Следующим вечером в одной из бань Армавира

— Ну че? Где твои телочки? — Спросил Комар у заглянувшего в предбанник лысого мужичка — управляющего этим заведением.

— Будут, Максим Сергеевич. Сейчас, уже на подходе.

— Шустрей никак? — Вклинился Слива, утирая губы от пенного.

— Щас, секундочку, — засуетился лысый и исчез в дверях.

Седой развалился на удобном деревянном кресле, за круглым столом. Взял с блюда и отправил в рот кусочек копченой колбасы.

— Хорошо сидим, — расплылся он в улыбке.

— Так а че с Кулымом делать? — Спросил Слива, выбирая шампур с наиболее жирными кусками шашлыка. — Дело с афганкой он рубит на корню. Ты ж, Седой, с ним так и не договорился?

— Не договорился, — вздохнул Седой. — Нас тогда суки Михалыча стрелять приехали. Но там и без базара все ясно. Кулым уперся рогом и не отступит. Он против любой наркоты.

— Ну ты ж сам понимаешь, Седой, какое бабло мимо нас проплывает, — Комар отпил пиво из большого стакана. — Тут руку протяни да хватай. А из-за деда все идет по одному месту.

— Не уговоришь ты его, — сказал Слива.