Моя Одиссея

Минта и хухрики (начало)

Так говорил он, молясь, и пред ним во мгновение ока,

Сходная с Ментором видом и речью, предстала Афина.

Одиссея

Перси был прав, разумеется: отчет о проверке юного Доббина был столь восторженным, что проверяемой организации хотелось немедленно дать орден Мерлина за безупречную работу. То есть, точно такой же отчет, как все предыдущие, и это наводило тоску.

На Западном фронте без перемен…

Таких отчетов у меня накопилась коллекция, и я могла ими вместо обоев оклеить стены. Ибо материал всё продолжал и продолжал поступать.

Что им нужно от меня?! Как их заставить поверить, что мифические сокровища профессора Снейпа существуют только в их воображении?!

Чжоу Чанг, то бишь Мортон, даже жаловалась по этому поводу Гарри Поттеру, и он сюда приезжал. Чжоу настояла, чтобы с ним были Рон Уизли и Гермиона Грейнджер, и они втроем обшарили каждый дюйм ветхого дома и несчастной моей клиники, вынесли вердикт, что ничего тут нет, и… им не поверили.

Вернее, предположили, что клад мог быть зачарован лично против того, чтобы его нашел Гарри Поттер, которого покойный профессор, как известно, с первого взгляда обожал, и его свидетельство еще не значит, что клад не здесь… а если он таки не здесь, то где-то еще. В другом месте.

Чжоу и Гарри очень расстроились и продолжали борьбу, доказывая свою правоту, до сих пор. Но кому и что они собрались доказывать - фанатикам-кладоискателям? Да они зациклились на своем и уже ничему не верят. Они будут искать этот клад до скончания века, даже после смерти явятся сюда привидениями и будут выть. Вы бы еще взялись доказывать горе-изобретателям, что нельзя создать вечный двигатель…

Я желала Гарри и Чжоу удачи. Но честно признаюсь: меня не было, когда Чжоу проводила Гарри по клинике и по дому, не было намеренно, и я вообще стараюсь свести общение с Золотой Троицей к минимуму. Я не Чжоу, я не могу их любить. Я признаю, что они великие герои, и преклоняюсь перед их подвигами, и я готова помогать им всемерно, как и раньше… Но они остаются людьми, которые стояли и праздно глазели, как истекает кровью профессор Снейп, пока он в конце концов не умер.

Я не забуду им этого. Что ж, все знают, что Гарри Поттер смертельно ненавидел профессора Снейпа, а профессор Снейп ненавидел Гарри Поттера, что и было доказано делом.

Я могу думать, что они могли спасти его…

Но поэтому больше всех я виню себя: ведь если бы я вовремя раскрыла, на чьей стороне профессор Снейп, тогда бы они спасли его обязательно… Может быть. Если бы я или Чжоу признались…

Меня часто мучает это.

Но теперь что-либо менять поздно. Я могу убиваться и сожалеть всю оставшуюся жизнь, но Снейпа этим не воскресишь.

… Вскоре выяснилось, что мне есть о чем подумать, кроме искомых тягостных мыслей.

Через два дня нагрянула очередная проверка, а в понедельник - следующая…

Хорошо то, что мой персонал не унывает. Ведь сначала мне показалось, что приуныла даже миссис Бейтс, кончилось и ее бесконечное терпение, но сейчас она снова повеселела. Она держится энергично и заражает оптимизмом всех остальных.

Миссис Бейтс поглядывает на меня за эту неделю так лукаво, что я готова пригрозить ей легилименцией, чтобы она объяснилась. Что всё это значит?

И мне мерещится, что и мистер Мортон повеселел… Неужели они опять пытаются действовать через магловские власти и сына Мортона, как делали в прошлом году, чтобы выгнать визитеров с моей работы? Так им ответят как раньше: что по магловской части у Министерства магии ни полномочий, ни претензий нет, они проверяют свое магическое. На что имеют полное и исключительное право, которое никаких маглов не касается.

Мне вообще за последнюю неделю много чего мерещится - даже то, что за мной следят. Какой-то модный красный автомобиль, то я его вижу у клиники, то по дороге домой… Никак не могу разглядеть, что там за рулем…

Не понимаю…

Ну вот!

Стоило вспомнить и подойти к окну, так он тут как тут. Стоит прямо у дверей «Телемаха»! Кажись, пустой…

И тут миссис Бейтс, лучезарно улыбаясь, входит и объявляет, что меня сейчас ждет одна дама, которой я буду очень рада.

Я выражаю в последнем большое сомнение - и входит Минта.

Есть чудеса, в которые можно только верить. Их нельзя объяснить.

Я не звонила и не писала Минте достаточно давно, и Минта никогда не приезжала сюда раньше, но я так хотела ее видеть!

Как она могла догадаться? Дружеская интуиция?

- Уныло выглядишь, - вместо привета заявляет Минта. Миссис Бейтс, улыбаясь, уходит.

- Как ты здесь оказалась?