Моя первая белая клиентка

— Конечно, — ответил Тим Форти. — Но они заявляют, что никакого отношения к этим письмам не имеют. О письмах они услышали — так же как и все — на следующий день после визита к Эбинджеру. Дебби очень горевала, что лишилась возможности доказать свою непричастность к кражам… Но ведь это ни в какой мере не меняет факты. Мне кажется, что письма «Черных пантер» не так уж и важны.

Я удивленно взглянул на него.

— Что ты хочешь этим сказать? Ведь это основа всего дела! — воскликнул я.

— Было основой, — поправил меня Форти. — До тех пор пока думали и верили, что убийство совершили черные. Теперь же дело выглядит совершенно иначе. Письма могут быть результатом случайного стечения обстоятельств. Пойми, Дик, связанные с выборами планы Эбинджера могли многим прийтись не по вкусу. И люди эти могли попытаться его напугать…

Я должен был признать, что это была совсем не глупая и достаточно интересная гипотеза. Конечно, если она имела что-то общее с действительностью, а это следовало доказать.

— Верить ли ты в то, что они виновны? — спросил я.

Тим Форти положил на стол свои очки и ответил очень осторожно:

— Дик, так нельзя ставить вопрос. Я не их исповедник, я всего лишь их адвокат. Мои обязанности состоят прежде всего в том, чтобы выработать наиболее подходящую для них линию защиты. Если тебя интересует мое мнение, то я скажу, что они не смогут доказать свою невиновность. Нет свидетелей, которые могли бы дать благоприятные показания. Следует также признать, что предложенное полицией объяснение происшедшего выглядит достаточно правдоподобно. Они обратились к Эбинджеру в тот момент, когда тот отпирал калитку. А потом, после обмена первыми словами, либо он сам пригласил их в сад, либо они вошли туда силой. Возле бассейна они начали ссориться. Майк добивался справедливости для своей невесты. Эбинджер разозлился. Ты же знаешь, каким грубым он мог быть. Майк перестал владеть собой и ударил его. Эбинджер упал, потеряв сознание. Парень подумал, что убил его. Он, понятное дело, испугался и бросил тело в воду. — Тим помолчал немного, а затем подытожил сказанное: — Если они примут линию защиты, соответствующую этим рассуждениям, то не исключено, что Майк получит около пяти лет, а затем будет условно освобожден. Ну а Дебби, как я предполагаю, может рассчитывать на то, что ее приговорят к нескольким месяцам заключения. Естественно, если ты поможешь мне доказать, что это та самая Мейер, ее начальница, крала духи.

Я сорвался с места. Эта холодная логика доводила меня до отчаяния.

— И это тебя удовлетворит? — воскликнул я. — А если молодые люди сказали правду, если они и в самом деле невиновны?

Меня захлестнула ярость. И дело здесь было не в Майке и Дебби — ведь я их вообще не знал. На кон были поставлены вещи, куда более важные: сложившиеся у меня представления о моей стране, ее цивилизации, ее правосудии. Я не мог согласиться с тем, чтобы адвокат решился на «меньшее зло», как пожарный, готовый крушить все, лишь бы уменьшить вред, нанесенный пожаром.

Тим не реагировал на мое поведение. В его взгляде не было гнева, только печаль.

— А что последует, если эти молодые люди будут упорно все отрицать и утверждать, что они невиновны? Они могут в результате получить по двадцать лет. Я их защитник, их советник и именно в таком плане смотрю на это дело.

— Ты и вправду думаешь, что к делу отнесутся именно так? — спросил я.

Его глаза стали еще печальнее. Теперь он был похож на больного, плохо видящего пса, который вдруг обнаружил, что потерял своего хозяина.

— Именно этого я и боюсь, Дик. Правосудие часто является делом общественного и политического климата. То, что произошло на прошлой неделе по ту сторону реки, накладывает определенный отпечаток на это дело. Власти желают любой ценой погасить огонь. Если я буду доказывать, что это было случайное убийство, то уверен, что достигну желаемого: суд будет снисходителен к ошибке молодости. С другой стороны, хотя это и не слишком большая утрата для человечества, не следует забывать, что Эбинджер был фигурой в нашем городе. Близятся выборы… Если я разработаю какую-либо иную линию защиты, то ничего не смогу доказать, а кроме того, у меня просто не будет времени.

— Не будет времени? Что это значит? — спросил я.

— Это значит именно то, что я сказал, — спокойно ответил Тим. — Майк Доулейн и Дебби Саймонс предстанут перед судом через десять дней. Законы нашего штата предполагают, что следствие может быть завершено в течение двух недель. И никто не собирается откладывать слушание дела в суде. Ну, может быть, отсрочат на два или три дня, чтобы создать видимость. Все, начиная от мэра Спрингвилла и кончая президентом, заинтересованы в том, чтобы с этим делом было покончено как можно скорее. Потом можно будет о нем забыть.