Моя первая любовь

Они были разные. Растерянные, приехавшие из дальних городов и совсем уж дальних весей, но бодрящиеся, посматривающие на остальных исподлобья, улыбающиеся одновременно дерзко и неуверенно, ищущие глазами родителей. Это те, которые вовремя поняли, что с родителями в большом городе проще и спокойнее, которые услышали увещевания мам. Были такие, как я, очень некстати решившие, что уже достаточно взрослые, чтобы покорять будущее самостоятельно. Эти сбивались в стайки. Такие вот провинциальные пташки, безошибочно угадывающие в соседках родственную душу.

А были дети большого города — не приемыши, а законнорожденные. Этих было меньше, но все равно казалось, что больше. Они знали город как свои пять пальцев и закованное в гранит здание считали своим по праву рождения. Для того чтобы чувствовать себя в нем хорошо, им не нужно было сбиваться в стайки. И родительская поддержка тоже была не особо нужна. Во всяком случае, мне тогда так казалось.

Он не понравился мне с первого взгляда. Бывает такая вот острая, практически классовая неприязнь. Он стоял напротив, прислонившись спиной к стене, в позе непростительно расслабленной для такого серьезного места. И одет был непростительно — в вытертые джинсы и черную майку с надписью «Egoist». От него еще и пахло до безобразия вкусно, по-взрослому. Он и был взрослым, как минимум на пару лет старше меня. Бывалым, судя по взгляду. Мысленно я прозвала его эгоистом, из-за майки и взгляда. Кстати, на меня он даже не взглянул…

На вступительные экзамены я приехала уже с папой. Плюнула на взрослость и самостоятельность, усвоила полученный урок. С группой поддержки всегда легче. И обувь надела удобную, а под пятку сунула серебряный царский полтинник — на удачу.

Отцовская поддержка и царский полтинник помогли, самый главный в той своей юной жизни экзамен я сдала. А на выходе из аудитории снова столкнулась с эгоистом, и он снова на меня не посмотрел.

О том, что эгоист тоже поступил, я узнала в сентябре на вводных лекциях. Он как-то удивительно быстро влился в струю, он знал всех, с ним здоровались даже второкурсники! Вот что значит родной ребенок большого города, все-то двери перед ним открыты, везде-то он свой! И взгляд этот, и волосы до плеч. А еще косуха и остроносые ковбойские сапоги. Разве позволительно будущему врачу такое безобразие?..

На группы нас разбили ближе к октябрю и сразу же отправили в библиотеку за учебниками. Надо ли говорить, что эгоист уже был там? Он раскачивался на стуле и на будущих одногруппников поглядывал с ленивым интересом. А на меня снова не посмотрел! И учебник, самый дефицитный по биологической физике, ему был не нужен!

— Можешь взять себе, — сказал и улыбнулся снисходительно. — У меня все есть.

Гордость кричала: «Не бери у этого выскочки ничего! Обойдемся!» Но здравый смысл взял верх, учебник и в самом деле был дефицитный, выдавали их всего несколько на группу, поэтому на горло гордости я наступила и даже улыбнулась эгоисту.

При ближайшем изучении он оказался нормальным, не таким, каким виделся. Бывалый, потому что и в самом деле бывалый, отучившийся в медицинском училище, поработавший на «Скорой». Знакомый со всеми, потому что не родной ребенок большого города, а такой же, как я, — усыновленный, но живущий в самой разухабистой, самой популярной общаге. А к косухе и остроносым сапогам я как-то быстро привыкла. Впрочем, скоро стало не до анализа, учеба накрыла с головой. По крайней мере, меня. Учеба и неожиданно народившийся роман с бывшим одноклассником. Приходилось разрываться между двумя городами, между зубрежкой латыни и любовными терзаниями.

Год пролетел незаметно. Я адаптировалась, перестала бояться большого города, завела друзей. Жизнь била ключом, обещала много всего интересного, обещала финальную студенческую вечеринку. Ее ждали многие, к ней готовились загодя. Я не готовилась, я рвалась в родной город, ибо там меня ждала любовь, романти́к и драматизм.

Эгоист нашел меня на перроне, в привычной своей равнодушно-снисходительной манере сказал:

— Куда это ты собралась? Оставайся, будет весело.

А у меня ведь любовь, романти́к и драматизм, все чаще перетекающий в трагизм! Как же можно такое отменить?!

Отменила. Всего на одну ночь, в виде исключения. Ведь на финальных вечеринках мне бывать еще не доводилось.

Вечеринка оказалась по-студенчески предсказуемой. За неимением денег на ночные клубы или способной вместить всех желающих жилплощади, дорвавшаяся наконец до воли орда отправилась на природу, в пампасы. В пампасах было хорошо: река, сосновый бор, шашлыки, песни под гитару, комары.

Комары все испортили. А еще — чувство вины, что любовь, романти́к и драматизм были отринуты в угоду сиюминутным развлечениям. Захотелось домой. Или хотя бы обратно на вокзал к первой утренней электричке. Немедленно захотелось.

Мы лежали на пледе, макушка к макушке, смотрели на звездное небо. Я страдала, он просто молчал. А потом сказал:

— Ладно, пошли!

— Куда?

— На вокзал.