Читаем Моя первая последняя любовь (СИ) полностью

- И слышать ничего не хочу. Я не позволю тебе хоронить себя. Ты в последнее время вообще никуда не выходишь. Собирайся, - сказала она и скинула.



Черт, и ведь не переубедишь же ее, если она что-то вбила себе в голову. Ладно, схожу на пару часов. Ничего со мной не случится. Может, и, правда, отвлекусь.



Мама лишь одобряюще кивнула и отправила меня погулять с излишним энтузиазмом. Знала бы она о моих «успехах» в учебе и их причинах, вряд ли бы так старалась.



***




О приходе сюда я пожалела в первую же минуту.



Слишком яркие софиты. Слишком громкая музыка. Слишком много алкоголя. Слишком много людей.



Всего слишком.



Нинка сразу же умчалась танцевать с каким-то парнем, а я осталась посередине танцпола. Решив выпить для храбрости, подошла к бармену.



Глаза разбегались: все коктейли были такими яркими и цветными.



- Первый раз? - протирая фужер белой салфеткой, улыбнувшись, поинтересовался парень-бармен. Хм, по мне что, так заметно? Я кивнула. – Тогда предлагаю начать с чего-нибудь легкого. Мохито? - вновь кивнула. Спустя пару минут я держала в руках прозрачный бокал с напитком, в котором был лайм и несколько листочков мяты.



Горло обжег непривычный вкус. Я думала, будет хуже.



- И как тебе? - улыбнулся он.



- Терпимо, - я слабо улыбнулась в ответ.



- Повторить?



- Пока нет, спасибо, - я развернулась и решила потанцевать.



Появившаяся на миг улыбка на лице тут же спала. На одном из диванов, стоящих в углу, сидел Стас, а на его коленях Кристина. Он сидел с закрытыми глазами, в то время как его девушка ерзала на его коленях и облизывала его шею.



Как же противно. И больно.



Когда мы были вместе, он никогда прилюдно не обнимался со мной и не целовался. Не выставлял напоказ так откровенно. Он дорожил нами и тем, что было слишком нашим, чтобы показывать это кому-то еще.



- Знаешь, я передумала, - я развернулась к бармену снова.



На этот раз это была Кровавая Мэри. Водка и томатный сок? Нормально.



И как я сразу не подумала, что она будет здесь. Все же мы из одной группы. Хоть в другой ВУЗ переводись. Усмехнулась от этой мысли.



Буду танцевать. Постараюсь начать все сначала. А может, правду говорят, клин клином?



К танцполу я уже шла неровной походкой. Хорошо еще каблуки не надела, а то точно была бы коровой на льду.


На всю громкость звучал популярный клубный трек, и я принялась танцевать, закрыв глаза. Это было связано и с тем, что в глазах у меня мелькало от выпитого. Да, вторая рюмка была явно перебором. На талии почувствовала чьи-то руки. Обернувшись, увидела симпатичного парня, который мило улыбался мне и пытался прокричать свое имя через оглушающую музыку.



Стало неприятно. Я не слишком доброжелательно сбросила его руки со своей талии и остановилась.



Не получится клин клином. Ничего не получится. Без него у меня ничего не получится. Хватит себя обманывать.



Снова посмотрела на диван. Может, я мазохистка? Раз за разом причиняю себе боль этими картинками. Посмотрев в их сторону, и на этот раз картинка не изменилась. Только у Стаса были открыты глаза, и он смотрел на меня. От его взгляда я вздрогнула и поспешила отвести глаза в сторону.



На выход. Мне срочно нужен глоток воздуха иначе я просто не выдержу. А лучше поеду домой. Да, точно.



Я шла к выходу с твердым намерением забрать куртку из гардероба и поехать домой, как мне преградил дорогу какой-то парень. От него несло алкоголем, а глаза были затуманены. Несмотря на то, что он был пьян, ему удалось все же сильно схватить меня за руку и потянуть на танцплощадку за собой. Я пыталась вырваться, но все тщетно. От бессилия, от всего того, что произошло со Стасом, на глазах выступили слезы. Руку я уже не вырывала, хотя осознала, что завтра однозначно останутся синяки.



- Руки убрал, - послышался знакомый до боли родной голос.



Парень что-то ответил повышенным тоном на матах, на что Стас заломал ему руку и послышался хруст, а затем мат, правда, уже не таким смелым голосом.



Взяв меня за руку, он огляделся по сторонам и размашистым шагом пошел в сторону вип-лоджии. Я крепче ухватилась за его ладонь, впитывая в себя его касания и буквально запоминая каждой частицей кожи. Я еле успевала переставлять ноги, смотря на его крепкую широкую спину, обтянутую белой рубашкой. По мышцам на спине стало понятно, что он очень напряжен. И зол.



- Иди сюда, - он вырвал из объятий какого-то парня Нинку. – Проводишь ее домой.



- Но…



- Но что? Она твоя подруга или я ошибаюсь? - стальным голосом произнес он, от которого непрошибаемая Нинка вздрогнула.



- Да, конечно. Сейчас, - она торопливо прошептала что-то расстроенному парню на ухо, а я наслаждалась последними минутами близости с ним.



В раздевалке, забрав мою кожаную куртку, Стас помог мне ее надеть и, наклонившись, застегнул замок. Мое лицо оказалось напротив его шеи. Я как наркоманка вдыхала его аромат.



Нина вызвала такси и уже ждала там, когда Стас усадил меня в машину и захлопнул дверь, оставив меня внутри.



Перейти на страницу:

Похожие книги

Драмы
Драмы

Пьесы, включенные в эту книгу известного драматурга Александра Штейна, прочно вошли в репертуар советских театров. Три из них посвящены историческим событиям («Флаг адмирала», «Пролог», «Между ливнями») и три построены на материале нашей советской жизни («Персональное дело», «Гостиница «Астория», «Океан»). Читатель сборника познакомится с прославившим русское оружие выдающимся флотоводцем Ф. Ф. Ушаковым («Флаг адмирала»), с событиями времен революции 1905 года («Пролог»), а также с обстоятельствами кронштадтского мятежа 1921 года («Между ливнями»). В драме «Персональное дело» ставятся сложные политические вопросы, связанные с преодолением последствий культа личности. Драматическая повесть «Океан» — одно из немногих произведений, посвященных сегодняшнему дню нашего Военно-Морского Флота, его людям, острым морально-психологическим конфликтам. Действие драмы «Гостиница «Астория» происходит в дни ленинградской блокады. Ее героическим защитникам — воинам и мирным жителям — посвящена эта пьеса.

Александр Петрович Штейн , Гуго фон Гофмансталь , Дмитрий Игоревич Соловьев , Исидор Владимирович Шток , Педро Кальдерон де ла Барка

Драматургия / Драма / Поэзия / Античная литература / Зарубежная драматургия