Моя первая субмарина (СИ)

Самолет выруливал на взлет. Он сидел в душном не проветренным салоне самолета и чувствовал себя не супер. Остатки сетки с персиками он по дороге на борт самолета зашвырнул на какую-то тележку с вещами и сейчас думал, что ему недоумку нужно было вместо идиотских персиков купить в самолет бутылку водки. В данный момент граммов четыреста девяносто восемь водяры были бы то, что врач прописал. Взлетели. Самолет резко развернулся и взял курс на Север. Рейс оказался без дозаправки в Харькове, и в конечном итоге через почти четыре часа они приземлились в Талаге-аэропорту города Архангельск. Здесь он уже знал все ходы и выходы. И через минут двадцать он уже ехал по глубоко ночному Архангельску в Северодвинск в хорошем современном автобусе, прикладываясь время от времени к горлышку бутылки с коньяком. И все происходило по Окуджаве. Боль, что скворчонком стучала в виске стихала стихала. В свою гостиницу попал чуть ли не под утро. Вселился в свой номер к ребятам. Утром, когда они уходили на работу открыл один глаз и попросил, чтобы они сделали на него заявку. Но сильно не спешили. Пропуск его находился на хранении, и он выспится и придет на завод прямо к обеду. Встал часов после девяти. Оделся. Высунул нос на улицу. Погода напоминала начало октября в Крыму. Но было еще достаточно тепло. Он подошел к остановке кольцевого третьего маршрута автобуса. Остановка была рядом с гастрономом Дельфин. Современный магазин весь из стекла и бетона,введенный в строй всего пару месяцев назад, стоял на месте все с той же входной дверью забитой фанерой. Громадное дверное стекло вылетело, когда они с Наташей месяца полтора назад зашли в магазин, чтобы купить пакет с жаренной мойвой и пол булки хлеба. Они собирались в кино и решили перекусить прямо во время сеанса. Как только они расплатились у кассы, на улице в середине лета начался тропический ливень Все потемнело. Дождь полил ни как из ведра, а как из всех ведер одновременно. И в этот момент в полном потоке какого-то дичайшего ливня, какого он и до и после никогда не видел в Северодвинске, к остановке в десяти метров от входа в магазин подрулила тройка. И они оба, не сговариваясь, толкнули дверь магазина и легко одетые без зонтов с пакетом мойвы и хлебом выскочили на этот неописуемый дождь и бросились бежать на автобус. В этот момент порыв ветра подхватил открытую магазинную дверь и захлопнул ее так, что вместе с громким хлопком за спиной они услышали звон бьющегося вылетевшего дверного стекла. Но двери автобуса открылись, и они, за пару секунд промокшие до нитки, вскочили в автобус, и он умчал их с места преступления. И хотя они по большому счету не были ни в чем виноваты, еще очень долго после этого не решались вдвоем заходить в этот магазин. Подошла тройка, и он поехал в сторону завода. Это была грустная автобусная экскурсия по памятным их с Наташей местам. Вот автобус проехал проспект Труда рядом с главпочтамптом. Здесь он получал ее посылку с сырокопченой колбасой и Черным Доктором. Вот слева их любимая военторговская столовая. Сюда они всегда заходили, когда напрямую шли с завода на Морскую. Они брали по селедке с луком и уксусом и по стакану, а он себе часто и два чудного клюквенного морса. Да и рыба по-польски с пюре у них был здесь в фаворе. Вот тройка прошла мимо столовой и вывернула в самый центр. Он вышел около гостиницы Волна и отправился перекусить в Дружбу. На первом этаже их любимый кулинарный магазин. Здесь они вечером после работы брали блинчики с творогом, всякие вкусные пирожки и булочки. И отправлялись на вечерний киносеанс в кинотеатр, стоящий через дорогу, Ленинского комсомола. Как свет тух начинали жевать, стараясь делать это как можно тише. Он зашел в саму Дружбу перекусить. В этом диетическом зале им нравились котлеты на пару с очень вкусным пюре с венгерским зеленым консервированным горошком. Поел. Вышел и отправился в сторону проходной СМП. И только теперь он заметил, что под ногами полно уже вполне осенних луж, а он нормально загребает по ним в своих летних сандалиях, и промокшие насквозь носки нужно снимать и выжимать. И только уже после обеда, спустившись в прочный корпус субмарины, он почувствовал себя в порядке. А на выходные к нему в номер зашел регулировщик из бригады Вени. Он спросил нашего героя, не хочет ли тот составить им компанию и отправиться на корриду. Наш герой уже знал, что корридой называлась разгрузка вагонов. Что сейчас начался массовый завоз в город овощей и фруктов. Вагоны простаивают под разгрузкой. Профессиональных грузчиков не хватает на овощных базах. Да, и имеющиеся в наличии, на девяносто процентов состоят из уже дохлых алкашей. Поэтому кладовщицы с удовольствием берут здоровых командированных ребят и платят за разгрузку очень приличные деньги. Наш герой взял с собой тренировочный костюм для переодевания и отправился на базу с ребятами. И здесь первый разгруженный на овощной базе вагон запомнился ему на всю жизнь. Именно он дал ему в дальнейшем желание заниматься таким приработком. Вагон был из Молдавии с болгарским перцем. Когда ребята срезали пломбу, затем специальными ножницами перекусили проволоку и, наконец ломом открыли дверь вагона, то в нос им ударил приятный запах свежей сосновой стружки. Вагон был весь выложен этой свежей чистой стружкой. Ящики с перцем напоминали посылочные для фруктов. Все они были из чистой свежей тонкой дощечки. Разгружать такой вагон было одним удовольствием. Ребята даже поленились переодеться. Они засекли время. На все про все у них ушло меньше сорока минут. Когда наш герой через день получил свою первую коридную зарплату, которая с лихвой скомпенсировала его затраты на бутылку коньяка, купленную ночью в Талаге, то коррида стала неотъемлемой частью его всей дальнейшей командировочной жизни. Причем при малой загруженности на основной работе бывали месяцы когда доходы от нее были вполне сопоставимы с его северной или восточной береговой зарплатой. Что касается карманных денег на разные мелочи, то он не только не влезал в зарплату, но и вполне мог бы пренебречь суммами выдаваемыми ему заводом на командировочные расходы.