Моя политическая биография

глава XVI. Предательство Анпилова /1-й генерал/ операция «Михалков»

Таким образом, для партии 1999 год начинался дерьмово. Несмотря на отказ в регистрации, мы всё же имели шанс прорваться на выборы в составе блока Фронт трудового народа, армии и молодёжи. Я сообщил Анпилову о том, что нас зарубили, числа 20 декабря. Он сказал: «Не расстраивайся, Эдуард Вениаминович, «Трудовая Россия» прошла перерегистрацию, «Союз офицеров» прошёл, у нас есть ещё «Советские женщины», так что довольно для создания блока». Что до блока, то он уже давно не назывался Фронт трудового народа. Анпилов сказал ещё летом, что хотел бы сохранить «Трудовую Россию» и что он попытается в суде оттяпать у Тюлькина права на название блока «Коммунисты, Трудовая Россия за СССР!». Я был зол оттого, что Анпилов поступает так дико. По моему мнению, название блока следовало рассчитывать заранее, как можно ранее начать его раскручивать, чтобы избиратели привыкли к блоку и, встретив его в избирательном бюллетене, знали бы его. А вот оттяпает ли Анпилов у Тюлькина название блока 1995 года, под которым они едва не попали в Думу, было ещё неизвестно.

В партии переживали отказ в регистрации. В первую очередь те, кто постарше. Осторожно отодвинулся от нас лидер кемеровской организации, бывший ЛДПРовец. Погрустнел Андрей Фёдоров, вложивший вместе со мной множество сил и работы в организацию съездов и регистрацию. Парень из хорошей семьи (мать его участвовала в конструктировании важных ракет), питомец юридического факультета МГУ, он, конечно, балдел от судьбы Че Гевары, относился с презрением к депутатам Госдумы, где работал юрисконсультом у Лукьянова. Однако лучше все же не погибать в лесах Боливии, а победить в результате голосования.

Многие переживали. Но политическая организация, созданная волею и мышечной энергией из живых молодых парней, не может в угоду Минюсту исчезнуть или разойтись. Надо было жить дальше и работать дальше. А вот как работать — представлялось мало понятным. Мы надеялись на блок Анпилова—Терехова. Но поползли тихие слухи (через молодёжную организацию АКМ), что Анпилов нами недоволен. Якобы мы «слишком». Пришли слухи, что у Анпилова новый друг — внук Сталина. Джугашвили.

«Внук Сталина — не сам Сталин, — сказал я ребятам. — Вспомните 7 ноября, в последний раз Анпилов попросил меня выдвинуться вперёд «Трудовой России» для схватки с ОМОНом». (От схватки лидеры того шествия Анпилов, Терехов, Крючков, Пригарин тогда отказались, струсили. Речь шла об ультиматуме: пропустить нас на Красную площадь!) «Анпилов нуждается в нас», — решили мы и успокоились. А зря.

29 января в здании на Лубянке состоялась моя встреча с генералом Зотовым. Встречу устраивал уже хорошо известный мне капитан ФСБ Дмитрий Кондратьев. Зотов, глава Управления по борьбе с политическим экстремизмом и терроризмом, оказался радушным, невысокого роста толстяком. Я и Кондратьев присели у стола совещаний, в то время как Зотов бежал от своего стола к нашему. Он время от времени цитировал мои статьи из газеты «Лимонка» и именно для этого возвращался к столу, где у него было, очевидно, открыто моё досье. Я пытался объяснить Зотову, что мы не экстремисты, что, как всегда поверхностные, СМИ пришили нам этикетку «экстремистов» всего лишь потому, что мы яркие, броские, хлёсткие. У нас яркие лозунги, яркие флаги. Однако никаких инцидентов с властью у нас до сих пор не было. Но, возможно, будут. И я повторил для Зотова доходчиво те же доводы, какие я привёл в письме Крашенинникову.

Что Национал-большевистскую партию насильственно и беззаконно лишили доступа к избирателям. Что среди семи или более тысяч (тут Зотов заулыбался: «Ну уж прямо семи?!» — «Семи, — настоял я, — пятьсот плюс или минус, поправка на текучесть») членов партии найдутся такие, которые захотят продолжить борьбу другими методами.

«Я им очень не советую этого делать», — сказал Зотов. «Я тоже, — поддержал я его. — Вы бы взяли и убедили бы Минюст и ещё кого следует, чтобы партию зарегистрировали. Это способствовало бы исчезновению экстремизма». — «У Минюста своя работа, у нас своя, — развёл руками Зотов и, глядя в сторону, добавил: — Если у вас появятся люди, желающие продолжать борьбу незаконными методами, дайте нам знать. Вон Диме дайте знать или… — Тут он вынул густо-серую визитную карточку и написал номер телефона. — Вот мой личный номер».

Я ушёл. На Фуркасовом меня ждал обеспокоенный Костян. «Я уже думал, вас арестовали». — «Срок не подошёл ещё», — ответил я.