Моя политическая биография

Когда мы закончили все бумажные проблемы, я стал выдавать делегатам деньги за проезд. Надо отдать им должное — многие брали деньги только на обратную дорогу, кто-то вообще отказался от компенсации. Зато неожиданно потребовал денег до Новосибирска наглый Виноградов, делегат из Новосибирска. На второй съезд его не приглашали. Как и вообще на этот раз не приглашали делегатов из Сибири. У партии не было денег для этого. Мы ограничились тем, что пригласили строго то количество делегатов и то количество региональных организаций, которое обеспечивало нам кворум. «Как вообще ты тут оказался?» — спросил я Виноградова. Он, оказалось, приехал в Питер с 1-го съезда с сердобольным Гребневым, да так и застрял в Питере. Я всё же пожалел его и дал денег на обратный билет, посоветовав мотать туда скорее и наводить порядок в организации. Вика Попова на 1-й съезд не приехала, и я подозревал, что у неё возникли личные проблемы, и что они грозят стать проблемами НБП. Виноградов, черноволосый, наглая физиономия, сказал: «Вика, как вы, Эдуард Вениаминович, могли убедиться, слушает меня, это моя девушка, и сделает, как я желаю. Я возьму организацию в руки».

Я дал ему денег и промолчал. На 7 или 8 тысяч человек личного состава партии у нас было положенное количество говнюков и troublemakers, как полагается. Командиры воинских подразделений знают, что это неизбежно, нет общественной группы, где бы не было своего говнюка, если это небольшая группа, и говнюков — если крупная группа. Виноградов был из говнюков, впоследствии он это докажет. Он был слишком развязен, слишком себе на уме и, как оказалось, — интриган.

Гребнев носился тогда с идеей образования отделов или направлений партии. То есть, скажем, северо-западный отдел мог бы, по замыслу Гребнева, включить в себя питерское, рижское, псковское, калининградское отделения партии. Можно было в будущем добавить туда и новгородское, но в Новгороде у нас пока не было регионального отделения. Я не возражал Гребневу, надеясь на то, что он поговорит-поговорит и успокоится, что до стадии исполнения идея не доживёт. Вялые попытки реализации идеи были, однако вскоре Гребнев остановился. На самом деле идея была самая что ни на есть деструктивная и опасная. Окажись вдруг в роли руководителя такого отдела человек не преданный партии, он мог бы увести отдел из партии. Создать на базе отдела свою организацию, то есть натворить бед.

Виноградов увёз идею Гребнева в Сибирь. Он, продолжая работать с нами, добился некоторых успехов в строительстве организации в родном Новосибирске, добился успехов в продаже «Лимонки». Он требовал всё больше и больше экземпляров «Лимонки» в Новосибирск, но вот платить деньги не спешил. Некоторое время мы его поощряли. Даже я был некоторое время им доволен, подумывая, что, может быть, мой физиономизм в данном случае не сработал. Через некоторое время я вдруг получил из Красноярска два номера газеты «Транссибирский экспресс» с субтитулом «Газета сибирского отделения НБП». Мы догадались, что газета издана на наши деньги. Мы, конечно, могли бы закрыть глаза на издание, даже приветствовать его, если бы новое издание было бы полезно партии. Но, чёрт возьми, Виноградов опубликовал в своём листке куски из «Евразийского вторжения» Дугина, враждебного нам, и самовольно включил в свой сепаратистский отдел Кемеровскую область, Красноярский край, Томскую область, Омскую область. Деятельность его нам не понравилась.

Так же, как и его национал-большевикам. Новосибирцы вскоре сняли Виноградова, и вот уже несколько лет его имя появляется под статьями в жёлтой газете «Новая Сибирь», издающейся в Новосибирске. «Новая Сибирь» — это второй Московский комсомолец» провинциального масштаба. Не брезгуют они работать и на спецслужбы. За месяц до ареста в Усть-Каменогорске агентами безопасности Казахстана группы Казимирчука газета «Новая Сибирь» опубликовала интервью с провокатором казаком Сергеем Свойкиным, выдавшим готовившуюся акцию Казимирчука. Казак Сергей Свойкин до этого появился у нас в НБП ещё в 1997 году. Мы как раз готовились к поездке в Казахстан. Он рвался ехать с нами, но его рвение мне не понравилось, и я ему отказал. Впоследствии он возник в Санкт-Петербурге, в Нижнем Новгороде и в Уфе и везде выдавал себя за моего посланца, «правую руку Лимонова». Он обыкновенно приходил в регионалку НБП, нагло врал, вписывался у кого-то из местных национал-большевиков, ел с ними, пил, спал. В Нижнем Новгороде он занял у Владислава Аксёнова крупную сумму денег. В Уфе он пролез даже в руководство организации. Когда уфимские нацболы поблагодарили меня в письме за то, что я прислал им казака Свойкина, «он помогал нам с документами», я срочно связался с ними и отругал их. «Если бы я вам посылал кого-то, я бы вас предупредил. Снабдил бы человека мандатом в крайнем случае. Проверьте! Это провокатор!»