Моя последняя ложь

Именно такую ложь я рассказала себе.

– Уверена.

Через несколько минут мне разрешили вернуться в «Кизил». Вокруг здания ремесел и искусств гудели люди. Полицейские, репортеры… Вдали выли ищейки. Полиция начала обыскивать пикап. Я заметила их, когда шла. Они заглядывали внутрь и рыскали в бардачке.

Я отвернулась – и увидела поисковый отряд, возвращавшийся из похода по лесам. Он состоял из жителей города, пришедших помочь. В толпе я увидела несколько знакомых лиц. Работница кухни, которая положила мне блинчики на тарелку четвертого июля (казалось, что прошло несколько недель). Рабочий, все время чинивший что-то в лагере.

И Тео. Он выглядел просто ужасно. Майка потемнела от пота, волосы запутались, на щеке была грязь.

Я бросилась к нему, не зная, что собираюсь делать. Я злилась на Вивиан и была в ужасе, переживала за нее. Я злилась на Тео и была влюблена в него. Я оказалась прямо перед ним, сжала руки в кулаки и стала бить его по груди.

– Где они? – выкрикнула я. – Что ты с ними сделал?

Тео не пошевелился и даже в лице не поменялся.

Мое воспалившееся сознание решило, что он был готов к такому повороту событий, знал, что я его поколочу.

В глубине души он понимал, что заслужил это.

29

Этого не может быть.

Я не схожу с ума.

Слова врезаются в мою голову, как только я прихожу в себя. Я мгновенно сажусь – и ударяюсь лбом о что-то твердое. Голова пульсирует от боли, и я чувствую, что болит она целиком, ломит еще и затылок.

– Ого, – говорит кто-то. – Полегче.

Я несколько мгновений не понимаю, что происходит. Потом осознаю, что я в лагере «Соловей». Что это «Кизил». Что я вломилась головой в верхнюю кровать. Говорит Тео. Он сидит на моем ящике для вещей и читает Сашин «Нэшнл Джеографик». Ждет, пока я очнусь.

Я тру голову, лоб и затылок. Лоб уже проходит, а затылок начинает болеть сильнее.

– Ты здорово навернулась в подвале, – говорит Тео. – Я немного смягчил падение, но ты сильно ударилась головой.

Я вылезаю из кровати и встаю, держась за койку Миранды на случай, если мне понадобится опора. Мои ноги словно гуттаперчевые, но я все-таки могу стоять. Вокруг остаются маленькие обрывки темноты, захватившей меня в Особняке. Я моргаю, и они исчезают.

– Тебе нужно отдохнуть.

Сейчас это невозможно. Не при нем же. Да и руки у меня болят от волнения. Я не могу успокоиться. Я осматриваю коттедж и вижу все то, что уже увидела этим утром. Кровать Саши аккуратно заправлена. Под одеялом Кристал спрятался плюшевый медведь.

– Их так и не нашли?

Тео мрачно качает головой. Ноги начинают дрожать, словно умоляя меня прилечь. Я хватаюсь за койку Миранды еще крепче и продолжаю стоять.

– Флинн рассказал семьям. Он спросил, связывались ли девочки с ними. Ответ отрицательный. Бабушка Миранды даже не знала, что у нее есть мобильный телефон, поэтому мы не знаем, какой у нее оператор.

– Флинн поговорил с работниками кухни?

– Да. Они все живут в соседнем городе и работают в местной школе. Они были рады получить работу на лето. Они приезжают на машине вместе перед завтраком и уезжают после ужина. Прошлым вечером никто не остался в лагере. И никто не приехал рано с утра сегодня. Даже Марвин.

Вся моя информация, все попытки помочь Флинну были лишены смысла. Я чувствую, что в груди копится разочарование, подпирает грудную клетку.

Тео откладывает журнал в сторону и спрашивает:

– Ты хочешь поговорить о том, что случилось в Особняке?

– Не особо.

– Ты сказала, что видела Вивиан.

У меня пересыхает во рту, мне трудно говорить. Язык кажется липким и тяжелым, я не знаю, как произносить слова. Рядом с Тео стоит бутылка воды. Он протягивает ее мне, и я выпиваю все до дна.

– Да. – Я прочищаю горло. – В реальном времени, рядом с коттеджем.

– Но я посмотрел, Эмма. Там никого не было.

– Я знаю. Это…

Я не в состоянии подобрать правильное слово. Галлюцинация? Игра воображения?

– Стресс, – говорит Тео. – На тебя свалилась куча всего.

– Но я видела ее раньше. Много лет назад. Поэтому меня послали лечиться. Я думала, что больше никогда ее не увижу. Но… здесь, сейчас, я ее вижу постоянно.

Тео склоняет голову и смотрит на меня особенным взглядом. Как на пациентов с плохим диагнозом.

– Я поговорил с матерью. Мы пришли к выводу, что не нужно было тебя приглашать сюда, даже с самыми благими намерения. Но мы не думаем, что это твоя вина. Она лежит на нас. Мы недооценили возможный эффект. То, как это на тебя повлияет.

– Ты имеешь в виду, что мне нужно уехать?

– Да. Я думаю, так будет лучше.

– Но девочки?

– Их ищут прямо сейчас. Поисковый отряд разделился на две группы. Одна прочесывает леса справа от лагеря, другая – слева.

– Мне нужно идти с ними, – говорю я, нетвердо шагая к двери. – Я хочу помочь.

Тео перекрывает дорогу:

– Ты не в том состоянии, чтобы бродить по лесам.

– Я должна найти их.

– Их найдут. – Тео хватает меня за руки и удерживает на месте. – Обещаю. Мы думаем добавить людей завтра, если понадобится. За двадцать четыре часа мы обыщем каждый квадратный метр этой территории.