Читаем Моя повесть-1. Хлыновск полностью

    Заскрипели мерзлые гужи об оглобли; занукались лошаденки; завизжали полозья, и потянулся головной обоз через Волгу и вдоль Волги - к Балакову.

    От последнего решения содрогнулся весь город… Окровянилось бы зерновое дело. Это означало безработицу в городе, голод ребятишек и крах хлебной кампании для местных воротил…

    Через какие-нибудь полчаса верховые и легкие сани помчались за отбывающим зерном.

    Скупщики сдались и разверстали между собой ошибку Ивана Узмина. И замелькали снова черного железа пудовки по лестницам амбаров.

    Весело было в городе в зерновой разгар. Крендельщики, сбитенщики снуют, перекликаясь товаром. Ларьки разбиты у самых возов с душистым, свежего помола, хлебом, с леденцами, парнушками с яблочной пастилой, с кадушечным и сотовым медом.

    В других лавках весь товар налицо выставлен, и не протолкаться в лавках от покупающего люда.

    Товар что надо: расписная посуда, платки бахромные с разводами, тульские самовары, сияющая от дегтя нагольная обувь, ярославские валенки в рост человеческий с хитрыми узорами…

    А для ребятишек столько всякой всячины, что, бывало, дыхание сдавит от восторга. Нос мерзнет, ноги коченеют, а внутри - как в кипящем горшке.

    А среди всего этого и на крышах и под ногами зобастые голуби белые, сизые розовые, у них также праздник зерна, ушедшего с полей.

    Звенела медь и шуршали бумажки, переходя из-за пазух мужичьих в заприлавки…

    На торгу шло большое дело.

    Скупщик совал руку в глубину воза и на весу определял сорт и качество зерна. Оно янтарными бусами сверкнет на морозном солнце и сольется с руки обратно в гущу янтарей.

    Объявлялась цена. Мужик получал ярлык с номером амбара. Воз трогался по адресу и становился в очередь по приемке.

    Весы в то время считались излишними, хотя и находились возле приемщика, - хлеб принимался пудовкой. Приемщик делал три жеста: зачерпывал первым жестом, вторым срезывал ладонью руки излишние зерна обратно в воз и третьим, приподымая слегка на руке пудовку, произносил счет, повторявшийся громко приказчиком, и ссыпал зерно грузчику.

    Покупатель мог потребовать взвески любой зачерпнутой пудовки, но эта проверка обычно вызывала только насмешки окружающих - весы всегда отмечали точную меру. И, когда недоверчивый продавец получал ярлык, например, на двадцать восемь проданных пудов пшеницы, принимавший бросал вопрос:

    - Сколько сам считал? Мужик, осклабившись, отвечал:

    - Так что двадцать шесть с четью… - Его подымали на смех:

    - Хороша твоя мера, чать сарафаном бабы мерил.

    Мужик и сам с приятностью смеялся над собой.

    Точность веса на глаз и ощупь - в этом честь профессионала-приемщика, и такие специалисты очень ценились, с другой стороны, и честь купца. Ну-ка, разнесись базаром: "Махалов обвешивает", - это было бы позором до провала дела.

    Между прочим, приемщики обладали удивительным мускульным ощущением тяжести. Приходил такой мастер на базар покупать хотя бы мясо. Брал кусок на руку и сообщал мяснику: "девять фунтов и три восьмых". Молодые мясники, больше от удивления, проверяли вес - вес был точен всегда.

    Когда зерно попадало грузчикам, с ним происходила новая удаль, игра со взлетавшими к верхнему люку железными пудовыми мерами: они непрерывной цепью достигали до назначения и, как подстреленные птицы, падали обратно, руки людей как бы не касались их.

    Пудовка с зерном, вздернутая пятерней правой руки кверху, получала пальцами круговое движение. Ладонью левой руки ей давался боковой лижущий жест, и так она передавалась выше и выше, принимающему приходилось делать пустяковую затрату сил, чтобы пудовка продолжала данное ей движение и взлет.

    Работа сопровождалась ритмующей движение песней:


    по овражку,

    д-по долинке

    шла девчонка

    д-по малинке…


    Амбар, казалось, раздувался своей утробой - вот затрещат скрепы кругляшей бревен. Янтарное зерно заполняло доверху закрома амбара. Здесь оно будет ждать дальнейшего движения.

    Опасный для жизни омут представляет собой приведенное в неестественное скопление зерно.

    Умная крыса, чтоб поживиться им, точит дерево закрома снизу, зная опасность засоса.

    Требуется большая осторожность от проходящего по перекладам верхнего яруса над хлебным колодцем. Сорвавшемуся в него нет возможности из него выбраться. Никакое движение не способствует хотя бы остановке на одном уровне, наоборот, чем резче жестикуляция, тем быстрее засасывает жертву ко дну.

    Говорят, упавшему в зерно надо окаменеть, чтобы ни один мускул его не шевельнулся - это замедляет расщепление зерна и дает возможность близко случившимся товарищам помочь утопающему доской, шестом или веревкой.

    Отец рассказывал мне о такой смерти, случившейся с его молодым приятелем.

    После погрузки ссыпщики покидали амбар. Юноша шел последним, шагах в десяти от впереди идущего.

    Раздавшийся крик оступившегося на перекладе сейчас же вернул уходивших товарищей, но… на поверхности виднелись только руки и скрывающаяся волосами голова… Пришлось открыть нижний люк амбара. Сюда, к этому отверстию, и вытянуло струей хлеба задушенного и сдавленного до неузнаваемости несчастного юношу.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Нирвана
Нирвана

За плечами майора Парадорского шесть лет обучения в космодесантном училище и Восьмом Секретном Корпусе. В копилке у него награды и внеочередные звания, которые не снились даже иным воинам-ветеранам. Осталось только пройти курс на Кафедре интеллектуальной стажировки и стать воином Дивизиона, самого элитного подразделения Оилтонской империи. А там и свадьбу можно сыграть, на которую наконец-то согласился таинственный отец Клеопатры Ланьо. Вот только сам жених до сих пор не догадывается, кто его любимая девушка на самом деле. А судьба будущей пары уже переплетается мистическим образом с десятками судеб наиболее великих, прославленных, важных людей независимой Звездной империи. Да и враги активизировались, заставляя майора сражаться с максимальной отдачей своих сил и с применением всех полученных знаний.

Амиран , Владимир Безымянный , Владимир Михайлович Безымянный , Данила Врангель , Эва Чех

Фантастика / Космическая фантастика / Современная проза / Прочая старинная литература / Саморазвитие / личностный рост