Моя прекрасная хэри (СИ)

После первой победы в сражении под Каэрбатом лорд Кейтра уверенно двинул свои войска вглубь несчастной Андарии. Оставив в стороне столицу, где злодействовал его гнусный сообщник колдун Рицимер, Белый Волк вторгся в Тиллерию и Барле — богатые западные провинции Андарии. Бароны Галеран и Морвид, властители этих земель, не смогли оказать ему достойного сопротивления, так как силы их были разобщены…

Ридд Уольский, «Хроники Солнечного королевства»

Ночь… На пышных зеленых лугах Тиллерии раскинулся спящий военный лагерь. Спят палатки, накрывшие луг подобно стае белых птиц, окруженные обозными телегами. Сонно колышутся штандарты с изображением белого волка. Спят солдаты в палатках. Только изредка перекликаются патрули, охраняющие периметр лагеря, да иногда слышится испуганное ржание случайно разбуженного коня.

И в самом высоком, самом роскошном королевском шатре тоже не спят, внутри виден свет, движутся по пологу смутные тени. Вот шатёр распахнулся, выпустив в ночь человека — высокого, в темном камзоле, с белыми волосами. Человек постоял неподвижно, затем прошелся, прихрамывая, вдоль палатки. Мысленно коснулся часовых, — не спят, боятся, — удовлетворенно хмыкнул.

Он вернулся в шатёр, достал из сундука тяжелый свёрток, обернутый в черный шелк, осторожно разложил мягкие складки. Через минуту на сундуке матово поблескивало зеркало темного стекла в железной оправе. Несколько резких слов — и зеркало подернулось рябью, посветлело, отразило угодливое лоснящееся лицо с длинноватым носом и тонкими губами.

— Приветствую тебя, Рицимер, — произнес беловолосый. — Пусть будут удачны твои дела.

— Темной ночи тебе, мой король. В Катилоне всё спокойно. Считай, что все они уже — твои подданные.

— Меня интересует, что поделывает этот прохиндей Кондор! Ты следишь за ним?

— Кондор у нас не страдает от излишней храбрости, мой господин. Он сбежал при первых угрозах Беорга, заперся в своём замке и сидит теперь там, я уверен.

— Если это так, тогда почему я почувствовал его присутствие на севере? А затем и в Катилоне? Что-то ты темнишь, чародей! И где кольцо его хэри?

Лицо Рицимера в зеркале напряглось, на висках выступили капли пота.

— Холмы возле столицы полны моих слуг, если хоть кто-то с частицей магии Кондора объявится здесь, клянусь, я выслежу его, мой король! Что касается кольца… — колдун прикоснулся платком ко лбу, вытер пот, — Анголо мёртв, это доподлинно известно! Это был чрезвычайно эффективный, надёжный, медленно действующий яд — моя последняя разработка! Но я не знал, что проклятый старик был сновидцем, он мог обронить кольцо где угодно, даже за пределами нашего мира! Клянусь тебе, господин, Кондор сейчас слаб, ему не на что надеяться, кроме собственных сил!

В продолжение этой тирады лорд Кейтра невозмутимо молчал, и почему-то это молчание было страшнее любых угроз.

— Разберись с этим, Рицимер. И смотри, не разочаруй меня.

* * *

— Не буду я пить эту гадость! — Мартин ловко увернулся от Аленты, протягивавшей ему кружку с отваром, и метнулся в сторону, как кузнечик. Далеко он, впрочем, не убежал, так как Вагир, бывший всегда начеку, перехватил пацана поперек пояса.

— А ну поди сюда! — нахмурилась Алента. — Не то я волью в тебя снадобье сама!

Я тихо сидела в сторонке, грызла кислые, мелкие лесные яблоки и забавлялась ситуацией.

Куда только девалась та перепуганная девчонка, которую мы спасли из деревни! Все быстренько убедились, что наша ведьма только с виду нежный цветочек, а внутри — кремень, и спорить с ней себе дороже. Сначала огреб Вагир, чьей раненой рукой Алента занялась на первой же стоянке. С того вечера он зарекся ей перечить, и должна сказать, рука его заживала прекрасно. Потом знахарка занялась кашляющим Мартином, как тот не ныл и не пытался уклониться от горьких настоек и горячих компрессов.

— Я нарочно тебе поддался! — бурчал Мартин с безопасного расстояния, пытаясь сохранить остатки мальчишеского достоинства. — Не драться же с раненым!

— Хочешь подраться со мной, когда поправлюсь? — скептически спросил Вагир.

— Ты бы помягче с ним, — тихонько шепнула я Аленте. — Знаешь, на мед слетается больше мух, чем на уксус!

— На навоз их слетится еще больше, — фыркнула ведьма, — но это ведь ему не поможет!

Я только хмыкнула:

— Скушай заячий помет! Он ядреный, он проймет! И куды целебней меду, хоть по вкусу и не мед![1] О, не обращай внимания, — поспешно добавила я, заметив, что Алента как-то слишком заинтересовалась. — Так, вспомнилось просто.