Моя прекрасная подружка

— Это вам, — сказала, протягивая коробку. — Я работаю на птицеферме.

Я начал было отказываться от необычного подарка, но Нина Ивановна обезоружила меня простодушной улыбкой:

— Берите, берите! Яички свежие, таких в магазине не купите, специально вам везла, — и сразу удивленно расширила глаза: — А где же Альма?

Я показал на машину, где из салона встревожено выглядывала моя рыжая подопечная.

— Симпатичная, — улыбнулась Нина Ивановна, когда я вывел Альму и она, увидев свою новую хозяйку, вильнула хвостом и два раза негромко тявкнула.

— И вы Альме нравитесь, — пояснил я Нине Ивановне значение гавканья (я уже говорил, что неплохо изучил собачий язык и при общении людей с собаками работаю переводчиком).

— Мы подружимся, — по-прежнему улыбаясь, сказала Нина Ивановна.

— А если не подружитесь, не сойдетесь характерами или еще что, сразу звоните мне. Я приеду, заберу Альму, подыщу ей другого хозяина.

— Подружимся! — уверенно заявила Нина Ивановна.

— Хорошо бы, — я открыл дверь машины. — Садитесь, отвезу вас в Зеленоград.

— Нет, нет, спасибо, — покачал головой Нина Ивановна. — Меня в машине укачивает, да и соседка недавно ехала в такси и попала в аварию. На автобусе удобней и безопасней. В это время автобус полупустой, идет всего-то сорок минут и подходит прямо к дому. Так что, спасибо.

Нина Ивановна взяла поводок Альмы:

— Пошли, подруга!

Несколько секунд Альма растерянно топталась на месте, смотрела то на меня, то на Нину Ивановну, не в силах решить, с кем ей остаться.

— Пошли, пошли, подруга, — Нина Ивановна потянула Альму за поводок и, попрощавшись со мной, заключила: — Не беспокойтесь, все будет хорошо!

— Ну, будь счастливой, девочка! — погладил я Альму на прощанье.

Когда они садились в автобус, Альма обернулась и посмотрела на меня долгим, и как мне показалось, погрустневшим взглядом. Этот ее взгляд преследовал меня всю обратную дорогу. «Может, стоило ее оставить у себя», — подумалось, но тут же я отогнал эту мысль — всех бездомных не приютишь. К тому же, я никогда не держал собак-девиц и не представлял каково с ними. Да если еще появятся щенки, кто возьмет беспородных?

Глава третья. Некоторые размышления о «гражданах собачьего племени»

До весны я несколько раз звонил Нине Ивановне и всегда она радостно сообщала, что живут они с Альмой дружно, по вечерам гуляют вокруг птицефермы, что Альма подросла и выглядит, «как принцесса», потому что ест «все самое лучшее».

— Вообще живет у меня, как сыр в масле, — заключала Нина Ивановна. — У нее райская жизнь, любая собака позавидует.

Однажды весной, когда все блестело, сияло, сверкало, шумело и гремело, я решил съездить на дачу, чтобы «расконсервировать» ее, но в основном — чтобы пройтись по лесу, подышать свежим воздухом. Заодно я решил заехать к Нине Ивановне, посмотреть на Альму, благо Зеленоград недалеко от нашего поселка. О своем плане я сообщил Нине Ивановне по телефону. Неожиданно она пришла в некоторое замешательство:

— А зачем? — услышал я в трубку. — Альма уже забыла вас, к чему ей лишние волнения?

Я начал объяснять, что «Общество защиты животных» всегда следит за судьбой своих животных, и что мне уже звонили, спрашивали об Альме (это было правдой).

— Ой, так неожиданно! Ну, хорошо… — нехотя согласилась Нина Ивановна. — Только вы назовите точное время, когда приедете, а то мало ли что…

Это «мало ли что» насторожило меня.

Птицеферма находилась несколько в стороне от Зеленограда; с ней соседствовало несколько четырехэтажных домов, в которых проживали работники фермы. В назначенный час я подъехал к дому Нины Ивановны и позвонил в квартиру. И сразу услышал лай. Нина Ивановна открыла дверь, и я увидел Альму. Хотите верьте, ребята, хотите нет, но она сразу узнала меня — отчаянно завиляла всем телом, запрыгала на одном месте, еще громче залаяла. А вот я узнал ее с трудом. За прошедшие три месяца она сильно подросла, но выглядела очень худой, и в ее глазах я заметил какие-то болезненные искорки. Но что особенно меня поразило — она была привязана к ручке входной двери.

— Здрасьте, проходите, пожалуйста! — проговорила Нина Ивановна, с менее приветливой улыбкой, чем раньше — чувствовалось, она не очень рада моему визиту.

Поглаживая Альму я спросил:

— Что Альма так весь день и сидит у двери?

— Я держу ее в коридоре, потому что в комнате на полу ковер, может испачкать… И почему весь день? — обидчиво произнесла Нина Ивановна. — Я же говорила вам — утром и вечером мы с ней гуляем. И обедаем вместе, я в обед прихожу домой…

Я заглянул в пластмассовое ведро рядом с Альмой — в нем были отруби, которыми кормят поросят и коров. Стало ясно — для жителей фермы держать собаку на привязи — в порядке вещей; у них собака не член семьи, а сторож.