Моя прекрасная свадьба

Бедра Трэвиса ударялись о мои ягодицы. Он приподнялся на локте, потом сел, увлекая мои ноги наверх и кладя их себе на плечи. Затем он задвигался во мне жестче, и хотя ощущения были слегка болезненными, по всему моему телу растеклась волна адреналина. Удовольствие, которого я уже достигла, перешло на новый уровень.

– О боже… Трэвис, – сказала я, выдыхая его имя. Я должна была сказать хоть что-нибудь, чтобы как-то выплеснуть нарастающее внутри возбуждение.

От моих слов все его тело напряглось, а ритм участился, движения стали более резкими, пока на нашей коже не проступил пот, делая скольжение наших тел более легким.

Трэвис выпустил мои ноги, позволяя им упасть на кровать, а сам вновь занял положение прямо надо мной. Он покачал головой.

– Какая же ты сладкая, – простонал он. – Мне хочется, чтобы это длилось всю ночь, но я…

Я прикоснулась губами к его уху.

– Я хочу, чтобы ты кончил, – сказала я, заканчивая предложение скромным нежным поцелуем.

Я расслабила бедра, отчего мои колени открылись еще сильнее, почти ложась на матрас. Трэвис глубоко вошел в меня, вжимаясь снова и снова и не переставая стонать. Я схватила свое колено и прижала к груди. Какая сладкая это была боль, словно наркотик, я позволила ей овладеть собою, пока не вспыхнула изнутри короткими, но сильными фейрверками. Я громко застонала, совершенно не переживая, что нас могут услышать.

Трэвис простонал в ответ. Наконец, его движения замедлились, но стали более настойчивыми, пока он не вскрикнул.

– Черт! Проклятье! Ах! – закричал он.

Все его тело изогнулось и затрепетало, и он прижался лбом к моей щеке.

Еле дышавшие, мы не могли вымолвить ни слова. Трэвис по-прежнему прижимался ко мне щекой, дернувшись лишь раз перед тем, как зарыться лицом в подушке, лежавшей под моей головой.

Я поцеловала его в шею, пробуя соленую на вкус кожу.

– Ты был прав, – сказала я. Трэвис приподнялся, с любопытством глядя на меня. – Ты мой последний первый поцелуй.

Он улыбнулся, крепко прижался ко мне губами: а потом прислонился к моей шее. Он еле дышал, но все-таки смог ласково прошептать мне:

– Я, черт побери, люблю тебя, голубка.

Глава 9 Ранее

Эбби

Жужжание вывело меня из глубокого сна. Шторы, окаймленные лучами солнца, были закрыты. Одеяло и простыни свисали с нашей огромной кровати. Мое платье упало со стула на пол, присоединившись к разбросанной одежде Трэвиса, и в поле зрения лежала лишь одна туфля.

Наши с Трэвисом тела переплелись – закрепив наш союз в третий раз, мы выбились из сил и отключились.

Опять жужжание. Шло оно от моего лежащего на тумбочке телефона. Я дотянулась до него, нависая над Трэвисом, и увидела на экране имя Трента.

Адама арестовали.

Джон Сэвидж в списке погибших.

Больше в сообщении ничего не говорилось. Я ощутила приступ тошноты, удаляя его. Вдруг Трент не написал ничего больше, потому что полиция сейчас у Джима, забеспокоилась я.

Я взглянула на время. Было десять часов.

Со смертью Джона Сэвиджа становилось на одного подозреваемого меньше. Еще один погибший, из-за которого Трэвиса будут мучить угрызения совести. Я попыталась вспомнить, видела ли я Джона после возгорания. Он лежал в нокауте. Возможно, он так и не встал. Я подумала о тех перепуганных девушках, которых мы с Трентом встретили в подвале. Подумала о Хилари Шорт, знакомой мне по парам математического анализа, которая стояла с улыбкой на лице рядом с ее парнем у противоположной стены Китон Холла за пять минут до пожара. Насколько длинный список погибших и кто именно в него попал – вот о чем я изо всех сил старалась не думать.

Возможно, нас всех стоило наказать. По правде говоря, мы все были ответственными за случившееся – из-за нашей безответственности. Существуют важные причины, по которым пожарные разгоняют подобные мероприятия и просят соблюдать меры предосторожности. Мы же все это проигнорировали. Казалось невозможным включить радио и телевизор и не услышать ужасающие новости, поэтому мы с Трэвисом старались избегать этого. Но все это внимание прессы означало лишь, что следователи будут более чем заинтересованы найти виноватого. Я не знала, остановится ли их охота на Адаме или же они жаждут большей крови. Будь я на месте родителей погибших студентов, то выбрала бы второе.

Я не хотела видеть, как Трэвис садится в тюрьму из-за безрассудного поведения всех остальных, к тому же справедливо это или нет, но из мертвых это никого бы не вернуло. Я сделала все, что смогла придумать, чтобы уберечь его от беды, и я буду до последнего вздоха отрицать его присутствие в Китон Холле.

Люди совершают и худшие поступки ради любимых.

– Трэвис, – сказала я, толкая его в бок. Он лежал лицом вниз, спрятав голову под подушкой.

– М-м-м-м-м, – простонал он. – Хочешь, чтобы я сделал завтрак? Яичницу?

– Сейчас всего лишь начало одиннадцатого.

– Все равно это считается бранчем. – Когда я ничего не ответила, он вновь подал голос: – Хорошо, сэндвич с яйцом?

Я помедлила, а потом с улыбкой взглянула на него.

– Малыш?

– Да?

– Мы в Вегасе.

Трэвис резко вскинул голову и включил лампу.