Моя прекрасная убийца

Она помогла ему отнести в дом пакеты и пакетики. Заглянув в кухню, он заметил, что она предприняла попытку навести некоторый порядок — одними новыми гардинами дело не ограничилось. Обувь из кухонного шкафа была убрана, как и игрушки мальчика. На столе появилась скатерть — все указывало на то, что она собирается пригласить его на чашечку чая.

— Вы ни за что не поверите, сколько пыли оказалось в вашей комнате, — сказала она. — Я вчера убирала чуть ли не до полуночи.

— Это вы зря, — ответил он, — не стоило так стараться.

Она замерла в дверях и снова посмотрела на него растерянным взглядом.

— Значит, вы ненадолго?

Голос ее задрожал.

— Из нашего вчерашнего разговора я поняла, что вы поживете у нас несколько недель. Разве не так?

— О, я совсем не то имел в виду, — поспешил он успокоить ее. — Я только хотел сказать, что пыли все равно будет предостаточно, когда я начну работать.

Она вздохнула с заметным облегчением, улыбнулась и открыла дверь.

— Добро пожаловать, мистер Симс.

Да, она действительно потрудилась на славу. Комната приобрела совершенно другой вид. Даже запах стал иным. Перестало пахнуть газом, зато запахло карболкой и лизолом. Словом, каким-то средством для дезинфекции. Черная ткань для затемнения исчезла с окна; она даже позаботилась, чтобы вставили стекло. Ящика, который облюбовала кошка, тоже было не видать. У стенки появился стол, справа и слева от него — расшатанные стулья, а вдобавок и кресло, обтянутое тем же кричаще-оранжевым материалом, из которого были занавески на кухне. Над решеткой камина, где вчера еще было пусто, теперь висела большая яркая репродукция — мадонна с младенцем. Под ней лежал на полочке альманах. Мадонна с мягкой улыбкой поглядела на Фентона.

— Ну вот, — пробормотал он, — ну вот, слава Богу…

Чтобы скрыть, как он тронут — а это и в самом деле было необыкновенно трогательно: бедная женщина так постаралась накануне дня, который, вероятно, окажется последним в ее жизни, — он отвернулся и принялся распаковывать вещи.

— Позвольте мне помочь, мистер Симс, — сказала она и, не оставляя ему времени для возражения, опустилась на колени и стала развязывать узелки на бечевке. Она развернула оберточную бумагу и собрала мольберт. Потом они вместе достали все тюбики с красками и рядами разложили на столе. Подрамники они составили к стенке. Какая милая игра, подумал он, и она тоже развлекается со мной, хотя серьезна при этом донельзя…

— Что вы будете рисовать сначала? — осведомилась она, когда все было готово и даже холст закреплен на мольберте. — Я полагаю, у вас уже есть какой-то замысел?

— О да, замысел у меня уже есть, — улыбнулся он, удивляясь, насколько она поверила во все.

Вдруг она тоже улыбнулась и проговорила:

— Могу себе представить. Я знаю, что вы задумали.

У него все похолодело внутри. Как она догадалась?

И что теперь будет?

— Вы начнете с Джонни, не так ли?

— Как вы могли додуматься до этого?! — резко бросил он.

Убить ребенка раньше матери? Какая ужасная мысль. Это невозможно. Немыслимо. Почему она такая любопытная? Впрочем, времени еще достаточно, а план пока до конца не продуман…

Она приняла его слова за похвалу и напустила на себя значительный вид. Он сразу успокоился — ну конечно, она имеет в виду портрет мальчика и ничего больше. Конечно, только портрет.

— Вы очень проницательная женщина, — сказал он. — Да. Ваш Джонни и есть мой замысел.

— Он будет послушным и не станет двигаться, — заверила она. — Я только привяжу его хорошенько, и он будет часами сидеть спокойно. Привести его прямо сейчас?

— Нет, нет, — ответил Фентон. — Я не спешу. Мне надо еще кое-что обдумать.

Женщина была явно разочарована. Она еще раз оглядела комнату, которая столь внезапно и непостижимо превратилась в то, что она считала «художественным ателье».

— Раз так, то позвольте пригласить вас на чашечку чая, — сказала она.

И он, чтобы избежать долгих уговоров, пошел за ней в кухню. Там сел на стул, предупредительно пододвинутый ею, и стал пить чай с сэндвичами.

Мальчик смотрел на него неподвижным взором, потом вдруг сказал: «папа» — и протянул к нему ручку.

— Он называет «папой» всех мужчин, — сказала мать, — хотя его собственный отец не желает о нем заботиться. Не досаждай мистеру Симсу, Джонни!

Фентон заставил себя вежливо улыбнуться. Дети всегда повергали его в смущение. Женщина так долго мешала ложечкой его чай, что он совершенно остыл и стал невкусным.

— Хорошо, когда есть кто-то, с кем можно поговорить, — сказала она. — Я была так одинока, мистер Симс. А затем появились вы… Я живу в подвале, а надо мной — совершенно пустой дом, ни души. И соседи неважные. У меня тут вообще нет друзей.

Тем лучше, подумал он. Все складывается донельзя удачно. Когда они исчезнут, их не хватится ни один человек. Если бы в доме жил еще кто-нибудь, все было бы значительно сложнее. А так он может осуществить задуманное в любую минуту. Бедняжка. Ей, наверное, двадцать шесть или двадцать семь. И что за жизнь у нее…