Моя прекрасная убийца

Лестница привела их вначале в маленькую переднюю, которая освещалась лампой под потолком. Посреди передней стояло огромное, черное кожаное кресло, какое часто доводится видеть в дорогих мебельных магазинах, но покупатели очень редко решаются присесть на него и тем более опасаются глядеть на ценник. На обклеенных дорогими обоями стенах висело несколько литографий с автографами художников. Все изображали различных птиц.

В переднюю выходили три двери. Левая была приоткрыта, и Брайони, заглянув мельком, увидела за ней современную, хорошо обставленную кухню. Две других двери были закрыты. Джаггер прошел вперед и открыл одну. Там оказалась на удивление большая комната с двумя широкими окнами. Он включил свет и задернул шторы, серые, с зелено-голубым узором. Стены здесь были белыми.

В углу комнаты Брайони увидела камин, рядом — телевизор и стереоустановку. Вдоль трех стен стояли стеллажи с книгами и пластинками. Между ними висело с полдюжины современных картин. Брайони узнала картину Никольсона, эскиз Нолана «Леда и лебедь» и рисунок, на котором была подпись Пикассо, но который вполне мог выйти из-под карандаша мастера подделывать стиль Пикассо, равно как и подпись. Приоткрытая дверь позволила Брайони заглянуть в спальню, по некоторым признакам — мужскую. Джаггер подошел и закрыл эту дверь.

Девушка огляделась кругом.

— Я и не подозревала, что вы столь бедны, — улыбаясь, сказала она. — Чем вы тут занимаетесь наверху? Скрываетесь от налогового инспектора?

— Мне здесь нравится, — коротко ответил он. — Ванная сразу налево, напротив кухни. Горячая вода в изобилии.

— Весьма заманчиво, — сказала она и исчезла.

Когда появилась снова, на столе уже стоял поднос с холодным мясом и салатом. С ними соседствовали французский сыр и соленые крекеры, а также два бокала с хорошо охлажденным розовым «каберне». Ужин завершал кофе. Поели они не спеша и с аппетитом.

Закончив с едой, Джаггер закурил. Он медленно пускал струйки дыма и украдкой разглядывал Брайони. Та слегка порозовела, от вина ее глаза заблестели. Вдруг он поймал себя на мысли — какова она в постели?

Их взгляды встретились.

— Увы, тут ничего не поделаешь, — ответила она на его невысказанный вопрос. — Я еще девственница и в ближайшее время не собираюсь расстаться с этим состоянием.

— Интересно, что это вы подумали, — благочестиво возмутился он. — Вы тоже находитесь в доме достойного холостяка.

Она засмеялась.

— Тут есть некоторая разница. Холостяк — это мужчина, который не женат. Но по этой причине ему не обязательно жить аскетом. Кроме того, собственный дом — это первый шаг к браку.

Джаггер поднялся и принес бронзовую кассету, которую получил от Силидж-Бинна. Рассмотрев ее, сказал:

— Заперта, но это дело нехитрое.

В одном из стеллажей был небольшой шкафчик. Он открыл его и в два приема превратил в верстачок. Из ящика с инструментами извлек электродрель и воткнул вилку в розетку.

Через несколько секунд крышка открылась. Джаггер достал из кассеты полиэтиленовый пакетик и взвесил на руке, протягивая Брайони. Она притронулась к нему пальцем.

— Что это?

— Я ведь уже говорил. Прах человеческий.

Она хотела было засмеяться, но, заглянув Джаггеру в лицо, отдернула руку.

Он продолжал держать пакет на ладони.

— Бедняга Биддл-Джонс, — сказал он. — Я его хорошо знал.

Потом вдруг пригляделся к пакету.

— Э-э, дружище, да ты, как я погляжу, сильно изменился с нашей последней встречи.

Он поставил кассету на пол и снял резинку, которой был перехвачен пакет. Высыпал часть содержимого на блюдце и потрогал указательным пальцем. Понюхал, но не обнаружил никакого особого запаха. Словом, оно отнюдь не напоминало пепел после кремации. Да к тому же было влажным.

Он бросил быстрый взгляд на Брайони.

— Это — не то, что я видел вчера. Хотя еще тогда мне показалось, что вещество в пакетике не очень-то похоже на пепел. Но я еще сомневался. А это — наверняка не пепел. Все, что угодно, только не пепел.

Он отставил блюдце и снова подошел к стеллажу. На этот раз снял с полки толстый желтый том, полистал и, наконец, нашел, что искал.

«Силидж-Бинн, Маркус, сын Альфреда Гордона Бин-на и Доры Силидж. Родился 3 сентября 1902. Экзамены —1927, профессор колледжа Св. Троицы в Кембридже, 1944–1952. Публикации: Экономическое значение грибов. Паразитические грибы. Различные статьи о базидиомицетах. Адрес: Хангер-хаус, Хаутон, Суссекс».

Джаггер поставил том на полку и сел.

— Выходит, и вправду профессор. Или, может, был профессором? Это что, звание на всю жизнь, как, например, генерал или адмирал? Понятия не имею. Кроме того, знаток грибов. Ну и что? Может, он использует пепел, чтобы выращивать на нем грибы? Или, может…

Он поглядел на Брайони так, будто на него снизошло откровение.

— Круксшанк! — вдруг выпалил он.

— Будьте здоровы! — вежливо сказала она, не разобрав.

Джаггер схватил телефонную трубку и попросил соединить его с мистером Джоселином Круксшанком в Кембридже. Ожидая вызова, беспокойно бегал по комнате из угла в угол.