Моя Прелесть

– Я в туалет, – пискнула я.

Отбежав подальше, я сделала то, что следует. А потом подумала и вглубь леса рванула. Да недолго бежала, так как спортивностью никогда не отличалась. В боку сразу закололо, в горле запершило, а в довершение о корягу запнулась. Упала неловко, прямо на ранец. И он как-то очень сразу нехорошо потеплел.

«Моя Прелесть!» – с ужасом подумалось мне.

Все прежние страхи показались вдруг мне такими по-детски нелепыми. Ну, женится на тебе богатый мальчик? Что такого? Все выходят замуж рано или поздно, а потом разводятся. Ну, нет у меня денег, и не будет. Лично я ничего здесь не потеряю. Потому что мне, как гегемону, терять нечего, кроме родненького моего самсунчика. А вот если моя Прелесть сломалась, я отравлюсь, право слово. Или повешусь. Или с крыши сброшусь.

Хвала материализму и Карлу Марксу, его апостолу, детище продвинутого капитализма оказалось целым. Мало того, экран засветился, радуя майкрософтовским четырехлистником. А затем вспыхнула надпись:

«Начало отправления через десять секунд. Место встречи: трасса Р1**, 103 километр.

И компас появился со стрелочкой. Сначала я просто пялилась в экран. В голове полный разброд и шатание. Куда отправление? Зачем? А может, мне теперь уже интересно стало дамой замужней побыть. Прикольно ведь. Если же пойдет что не так, всегда развестись можно. А тут на ночь глядя в дебри дремучие. По-настоящему дремучие. Ельник частый такой. Да все вкривь да вкось: живое с мертвым перемежается. Стволы голые, темные, а под ногами сплошной бурелом. Причем чем дальше, тем хуже.

Все мои сомнения, как птицы-синицы, разлетелись, как только за спиной крики парней раздались. Я ломанулась в чащу. Сработал синдром преследуемого.

Мчалась я, как никогда в жизни: где лихо перепрыгивала через сухостой, где подныривала, где оббегала по дуге. Но Прелесть свою из рук не выпускала и крепко прижимала к груди. «Через пару часов я буду в своей общаге. У меня будет день рождения. А завтра я пойду на экзамен. Все будет как прежде… Через пару часов я буду в своей общаге. У меня будет день рождения…», – я твердила это, как мантру, снова и снова. Это стало моей речевкой. Она помогала мне держать темп.

Темнело нереально быстро, и все же темнота не мешала. Наоборот, зрение даже лучше сделалось. Обычно оно у меня не очень, но я упорно очки не ношу. Не хочу очкариком слыть. А линзы – накладно. Это вносило некоторое неудобство в мою жизнь. А тут исчезло оно – неудобство это. Деревья, валежник, слежавшаяся хвоя под ногами стали испускать голубоватый свет. Может, краски и померкли, зато все видно: даже букашек-таракашек под ногами.

А еще я осознала удивительную вещь: мои ноги обрели упругую легкость, а грудная клетка с наслаждением впускала и выпускала чудные ароматы леса. Оказывается, я классно бегаю. И прыгаю. Я лихо перелетела через один холмик, второй, третий. Потом, когда крестики появились, поняла – на кладбище я. И крики за спиной смолкли давно. Отняла свою Прелесть от груди, глянула, а экран темный такой. Попробовала включить: не включается. Наверное, аккумулятор выдохся. Темп я сбавила. Иду, оглядываюсь. И мне все жутче и жутче становится.

Кладбище. Реально кладбище!

Тут сова как ухнет. Волк где-то завыл. И под ногами зашевелилось. Ох, нехорошо зашевелилось… Взвизгнув, я рванула, аки лось, ног под собой не чуя, к просвету между деревьев.

Выскочила я на дорогу. Отдышаться не могу. Сердце так стучит, что разорваться готово. В горле привкус крови противный. В членах дрожь. Сесть бы прямо на дорогу, да Иван Палыч, наш физрук, не разрешал никогда подобного делать.

– Лучше походите-побродите. Перетерпите малость, все и наладится, – учил он.

И побрела я, не зная, куда, по слегка мерцающей дороге. Она ничего так, ухоженная, без ухабов. На небе ни звездочки, а мне видно все благодаря моему новому зрению. Как за поворот завернула, указатель увидела. Оказывается, до моего города 115 километров.

Это сколько же я по лесу набегала, если по дороге восемь километров скинула?

Тут шум за спиной раздался. Странный такой – будто цокот копыт. Да быстро так приближается. Я обернулась: что-то темное стремительно неслось на меня. Я даже охнуть не успела, как тело взвилось в воздух.

2

Какая гадость! Кто-то дул мне в рот и больно давил на грудную клетку. От отвращения меня чуть не вырвало. Я сделала сразу множество вещей: замычала, замотала головой, замахала руками, попыталась встать.

– Тихо-тихо. Какая боевая девочка, – мужской силуэт отстранился и помог мне сесть. – Голова болит?

Я мотнула головой, проверяя. Незнакомец расценил это как «нет» и с облегчением выдохнул.