Моя прелестная девочка

Где-то внутри голос шептал ей, что работа на автомойке слишком лакейская для их преступника. Она перестала мерить шагами стоянку и окинула взглядом мойку, рассматривая ее.

Может, лакейская работа сыграла свою роль, думала она. Если он чувствовал себя лишенным достойного образования, которого заслуживал, в нем могли развиться два чувства. Большая обида, которая могла крепнуть годами. И большое эго. Если он считал себя умнее других, но на долгие годы застрял на бесперспективной работе, потому что у него никогда не было возможностей, которые давало образование, это могло укрепить его нарциссизм.

И Грейс знала наверняка, что она столкнулась с худшим типом нарцисса. Он развил чувство собственного превосходства до смертоносного уровня, не согласный более довольствоваться той властью, что ему удалось вырвать из рук тех, кто «ниже» его.

Она отерла капли пота со лба, подергивая рубашку за воротник – она старалась впустить немного воздуха между тканью и кожей. Грейс с нежностью подумала о швейцарском шале, где встретила Рождество. Сугробы пушистого белого снега, такого сверкающего и холодного.

– Грейс, звонит Зоуи.

Грейс обернулась и увидела Гэвина, протягивающего ей телефон, уже переключенный на громкую связь.

– Слушаю, Зоуи, – сказала Грейс, подходя ближе к Гэвину, чтобы ее было слышно. – Здесь жарко, как в преисподней. Тебе повезло, что ты в офисе под кондиционером.

– Да, я везучая, – прощебетала Зоуи с другого конца линии. – Ладно, как я уже рассказала Гэвину, отпечатки на шкафчике принадлежат Рэймонду Ньюгену. Белый, тридцать лет, родом из Вирджинии, но уже как десять лет живет в Мэриленде.

– Есть приводы? – спросил Пол.

– Есть парочка, – подтвердила Зоуи. – Но это обычная подростковая мелочовка, по ним истек срок давности. Нарушение общественного порядка, магазинная кража, непристойное поведение. И несколько дорожных штрафов. Этот парень чист с тех пор, как ему исполнилось восемнадцать.

– Женат? – спросила Грейс.

– Нет, женат не был.

– Мать-одиночка?

– Эм… сейчас посмотрю. Секунда, – сказала Зоуи. До Грейс доносилось отдаленное щелканье клавиатуры.

– Это из-за его трудностей с женщинами? – спросил Гэвин, безупречно разгадав ход ее мыслей.

Грейс кивнула.

– И приз получает… – сказала Зоуи. – Отец Рэймонда Ньюгена был лишен родительских прав еще до его рождения. Он прибегал к жестокости и насилию. Он сбросил мать Рэймонда с лестницы, когда она была на четвертом месяце беременности.

– Господи, – воскликнул Гэвин, его лицо скривилось от отвращения.

Грейс прикусила губу, мысленно собирая факты воедино.

– Зоуи, его мать еще жива?

– Проверяю.

– Ты думаешь, ее смерть могла стать причинным фактором, спровоцировавшим все это? – спросил Гэвин.

– Возможно, – ответила Грейс.

– Шейла Ньюген жива, – сказала. – Но… ой… Ее поместили в дом престарелых в прошлом году. У нее деменция.

И вот оно: причинный фактор, триггер, который мог подвести психопата к черте.

– Хорошо, – сказала Грейс. – Зоуи, пришли адрес Рэймонда на навигатор Гэвина. Мы поедем туда и поговорим с ним.

– Все материалы по его подростковым приводам были опечатаны и отправлены в архив на его восемнадцатый день рождения, – сказала Грейс, пролистывая на планшете файл, который прислала Зоуи. – За последние десять лет у него был только один талон за превышение скорости. Если это наш парень, его скачок от подростковых магазинных краж к серийным убийствам уж слишком стремительный.

– Зоуи накопала что-нибудь еще? – спросил Гэвин.

Они ехали по автостраде к юго-восточной оконечности Вашингтона.

– Согласно данным интернет-активности, он создал любительский порносайт для себя, – сообщила Грейс. – Ох, ну и мерзость, – сказала она, скривившись. – Он для «горячих домохозяек, ищущих связи на одну ночь».

– Что ж, это определенно вписывается в наш профиль женоненавистника, – сказал Гэвин. Он мигнул поворотником, сменил полосу и пристроился за универсалом. – И на месте своего последнего убийства он оставил фотографии. Еще один способ визуальной фиксации.

– Это так, – сказала Грейс.

– Мы все еще придерживаемся версии об импотенте? – спросил Гэвин. – Ведь если причиной всему секс, то почему нет признаков сексуального насилия? Даже у Нэнси Бентам, с которой он провел больше всего времени. Он ее искупал, прикасался к ней, проведя своего рода ритуал.

– Если он импотент, я бы ожидала, что он зарежет следующую жертву, – сказала Грейс. – Это способ проникновения без собственно… – Она замолчала, краем глаза уловив отвращение на лице Гэвина. – Знаю, это жутко.

– Да, жутко, – согласился он. – Но это наша работа. Я только… У меня никогда не было серийного дела вроде этого. И должен признать, что, надеюсь, больше никогда и не будет.

– Будет, – мягко произнесла Грейс.

Гэвин свернул на Пятую улицу и проехал несколько миль. Дома и строения становились все более невзрачными. Наконец они подъехали к сломанной неоновой вывеске трейлерного парка «Безмятежный сон».

– Пойдем выясним, наш ли это парень, – сказала Грейс, отлично понимая причину обеспокоенности на лице Гэвина.