Моя прелестная роза

— Слово «смерть» воспринимается как полное завершение всего. Но ведь существует только жизнь. То, что называют смертью, — просто переход. — Она слабо улыбнулась. — Трудный, но переход.

Он вспомнил про сияющий сад, о котором рассказывала ему леди Уэстли.

— Несколько дней назад я встретил женщину, и она рассказала мне, что с ней случилось что-то похожее. Может быть, я уже умер, и ты здесь, чтобы помочь мне совершить этот переход?

— Ты не умер. Но ты в таком состоянии, что пелена, отделяющая зримое от незримого, очень истончилась. Поэтому ты и смог оказаться здесь. — Она печально улыбнулась. — Что до меня, то я и в самом деле явилась сюда, чтобы тебе помочь. И еще, чтобы искупить свою вину.

— Какую вину? — удивился он. — Ты всегда вела себя вежливо и благородно. В том, что мы не сумели сблизиться, нет ничьей вины.

— Ошибаешься. Это произошло по моей вине. — На ее лице отразилось глубокое раскаяние. — Я всегда знала, еще в раннем детстве, что мне не следует выходить замуж, но я позволила убедить себя в том, что это мой долг, потому что отчаянно хотела вернуться в Ашбертонское аббатство. Поэтому и согласилась стать твоей женой. Думая лишь о своих корыстных целях, я лишила тебя тепла, которого ты заслуживаешь. Во мне его просто не было. По своей природе ты человек добрый, полный любви к другим. Хотя я и сделала тебя глубоко несчастным, ты всегда относился ко мне с уважением. Немногие поступили бы так на твоем месте. Можешь ли ты меня простить за то, что я не дала тебе счастья?

Он покачивался на пятках в полном недоумении, даже растерянности. Он полон любви? Такого никто никогда не говорил. Он человек холодный. Отчужденный от всех. Джентльмен со спокойным, ровным характером. Строго соблюдающий справедливость. Верный друг. Но все эти достоинства, безусловно, не включают в себя любовь к другим. В сущности, он даже не знает, что такое любовь.

Он вспомнил о безмолвной боли, которая преследовала его в первом браке. О непреодолимом отчаянии, иногда его охватывавшем, о гневе, копившемся глубоко внутри его. Может быть, все это признаки любви, которая так и не проявилась внешне? Мысль была новая, вызывала глубокое беспокойство, ибо из нее следовало, что он вовсе не тот человек, каким себя считает. Однако он не мог отрицать, что глубокое страстное чувство, которое он испытывал по отношению к Розалинде, никак не вяжется с образом холодного, отчужденного джентльмена.

Он вновь заглянул в ясно-голубые, полные раскаяния глаза Луизы.

— Мне нечего тебе прощать, дорогая. У меня самого были сомнения по поводу женитьбы на тебе, но вопреки инстинкту я поддался давлению. Но ведь мы оба делали все, что в наших силах. Может быть, и не испытывали любви или страсти, но строго придерживались приличий. — После некоторого колебания он добавил: — По-доброму относились друг к другу.

Ее нежное личико просияло.

— Да, мы относились друг к другу по-доброму. Особенно ты ко мне. Спасибо тебе, Стивен.

Избавившись от чувства вины и раскаяния, Стивен ощутил в глубине души сильное облегчение. Они оба сделали все, что было в их силах. Никто не мог бы сделать большего.

Луиза вновь склонилась над вышивкой. Теперь они сидели в дружеском молчании. Еще никогда Стивен не чувствовал себя так легко рядом с Луизой. В саду царило такое спокойствие, что одна из красивых пестроцветных бабочек на миг опустилась на его ладонь.

Но он не обрел еще полного спокойствия.

— Ты сказала, что приняла мое предложение, потому что мечтала вернуться в Ашбертонское аббатство. Но ведь ты никогда не бывала здесь до нашей свадьбы.

Сделав последний стежок, она завязала узелком сверкающую нить. Затем подняла свою вышивку, и он увидел, что на ней изображен монастырский сад. Но не в его теперешнем виде. Каменные аркады еще не выглядели старыми, цветы были совсем другие, на заднем плане поднималась квадратная часовня. Это изображение напомнило ему старую гравюру, которая висела в аббатстве. Так выглядело Ашбертонское аббатство, когда здесь еще помещался монастырь.

Луиза слегка встряхнула свою вышивку, и вдруг все кругом переменилось: они как будто вернулись назад, в далекое прошлое. Оба стояли на бархатистой траве, Луиза была в темной монашеской одежде.

Она подняла на него свои спокойные глаза. — Давным-давно, в одно из своих предыдущих существований, я жила в аббатстве, в полном мире с собой. И в нынешнем существовании меня неудержимо тянуло к аббатству. Но когда я вышла за тебя замуж и переехала сюда, Я поняла, что ко мне взывали отнюдь не старые камни. Меня влекла к себе община, чью веру я так безраздельно разделяла.

В часовне, сзывая всех к молитве, зазвонил колокол. Она на миг наклонила голову.

— Прощай, Стивен. Да пребудет с тобой милость Божья. — Она повернулась и пошла прочь, в своей длинной одежде бесшумно скользя по траве.