Моя прелестная роза

— Я признаю вас как сына старого герцога. Если вы возьмете себе фамилию Кеньон, я не буду возражать. Когда-нибудь я познакомлюсь с вами получше. Но пока я еще не готов к этому.

Эти слова пошатнули стоицизм доктора.

— Боже правый… в свете вашего, великодушия моя вина кажется еще более тяжкой. — Он закрыл глаза, стараясь унять волнение, затем опустил руку и тихо сказал: — Клянусь, что никогда больше не согрешу.

Стивен посмотрел на Майкла:

— Согласен ли ты с моим решением? Я не прошу тебя подружиться с Блэкмером. Просто не убивай его.

Майкл вздохнул:

— Слова Розалинды, что все мы ошибаемся, напомнили мне о моих собственных непростительных ошибках. Я не раз вынужден был пользоваться добротой своих друзей, поэтому я не могу судить тебя, если ты проявляешь милосердие. — Он обнял одной рукой Кэтрин и привлек ее к себе. — Главное, что ты поправишься и будешь жить. Что до меня, то я оставляю святость тебе и моей жене. Сам я предпочитаю обходиться без нее.

К этому времени Стивен чувствовал себя таким усталым, что мог двигать лишь глазами. Взглянув на Яна Кинлока, он сказал:

— Вы здесь единственный человек, не принадлежащий к нашей семье. Согласны ли вы хранить молчание о случившемся?

— Пожалуй, да. — Он просверлил Блэкмера хмурым взглядом. — Почему вы не стали адвокатом? Их низость кажется вполне естественной. Но о врачах я всегда был лучшего мнения и никогда не думал, что они способны на подобное.

— Может быть, вас утешит то, что я никогда не прощу себе, что нарушил врачебную клятву, — решительно сказал Блэкмер. — Возможно, наказание покажется вам слишком легким по сравнению с виной. И все же, уверяю вас, это будет наказание.

Кинлок внимательно изучил лицо Блэкмера и с мрачным удовлетворением кивнул.

Розалинда суровым взглядом обвела всех присутствующих.

— Если все важное уже сказано, надо дать Стивену возможность отдохнуть.

— Но ты, пожалуйста, останься, — еле слышным голосом попросил Стивен.

Кинлок посмотрел на Стивена:

— Побольше отдыхайте, пейте побольше молока и… воздерживайтесь от приема мышьяка. Я зайду через пару дней. — И взяв свою сумку, он вышел.

Кэтрин взглянула на Блэкмера.

— Я прикажу приготовить для вас комнату, — сказала она с явной неохотой. Он наклонил голову:

— Вы очень добры, леди Майкл, но я думаю, что мне лучше всего заночевать в гостинице.

Кивнув, она поцеловала Стивена в щеку.

— Ян сказал, что не может творить чудеса, но одно чудо он все-таки сотворил, — шепнула она. — Нам остается только возблагодарить Небо.

Майкл положил руку на плечо Стивена, изъявляя этим простым прикосновением свои чувства. Он вышел рука об руку с женой. Блэкмер приготовился последовать за ними. Он выглядел совершенно разбитым и трагически одиноким.

Вспомнив, как выглядел Майкл в переломные дни своей жизни, Стивен, собрав остаток сил, обратился к доктору:

— Вы не можете переменить ваше прошлое, Блэкмер, но можете переменить будущее. Уж если отец отрекся от вас, создайте свою собственную семью. Это укрепит ваше положение. — Я мечтал об этом, но чувствовал себя… недостойным. Как могу я, незаконнорожденный, которого не захотел признать собственный отец, сделать предложение Джейн, дочери и сестре духовных особ? — Женитесь на ней, Блэкмер. Я никогда не встречалась с вашей Джейн, но она, несомненно, уже смирилась с тем, что вы незаконнорожденный, в противном случае она избегала бы вашего общества, — резко сказала Розалинда. — Стивен дает вам еще одну возможность. Воспользуйтесь же ею.

Лицо доктора чуть посветлело. — Пожалуй, я так и сделаю. И он вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Утомление просто пригвоздило Стивена к постели. Глаза, казалось, заволок лондонский туман. Он перекатился на бок, схватил жену за руку и заставил ее присесть рядом с собой.

— О Розалинда, — прошептал он. Ему так хотелось сказать, что он очень ее любит, но сил уже не оставалось. — Роза…

Со слезами на глазах она растянулась рядом с ним прямо поверх одеяла и прижала его голову к своей груди. — Спи, любовь моя, — прошептала она. — Спи и быстрее выздоравливай.

С отрывистым удовлетворенным вздохом он блаженно отдался ее объятиям, и в следующий же миг его поглотила темнота.

Проснулась Розалинда от поцелуя в шею. Открыв глаза, она одарила Стивена лучезарной улыбкой. Комната была полна утреннего света, и они лежали лицом к лицу, обвив друг друга, как два плюща. Едва заметив выражение его лица, она сразу же поняла, что он уже безвозвратно покинул долину смертной тени. Отныне он будет жить. Будет жить.

— Я даже не спрашиваю, хорошо ли ты спал, — лениво сказала она. — По-моему, ты за всю ночь ни разу не пошевелился.

— Может быть. — Он слегка похлопал ее по груди. — Но каким образом ты сумела переодеться в эту красивую рубашку? Или ты была в ней все время, пока происходила эта злополучная мелодрама, а я умудрился этого не заметить?

Она улыбнулась:

— Я встала посреди ночи, пошла к себе, переоделась и вернулась. Ты спал как убитый.