Моя простая курортная жизнь 3

— Если ты считаешь, что у тебя одного такая проблема в мире, то ошибаешься. Ты не первый, кто с этим сталкивался, и ничего такого страшного в этом нет.

— Но если они разведутся, то и я буду одиноким!

— Не будешь, — возразила она со всей уверенностью человека, который ничего подобного не переживал. — Во-первых, они останутся твоими родителями. А во-вторых, ты уже достаточно взрослый, чтобы справляться с жизнью самостоятельно.

— Вообще-то это не утешает, — проворчал я.

Ее глаза озадаченно уставились на меня, будто ожидала услышать другой ответ — например, восторженную благодарность за такое паршивое утешение. Однако, когда я уже подумал, что она сейчас встанет и уйдет, Катерина вдруг кивнула в центр зала.

— Хочешь поиграть?

Там стояли два потрепанных стола для аэрохоккея. За одним увлеченно гоняли шайбу крикливые туземцы, а вот другой был свободен.

— На награду? — ляпнул я и тут же чуть сам себе не закрыл рот. — Мы с отцом всегда играем на награду, — быстро пояснил я.

— А какая награда? — спросила она.

— На выбор победителя.

— Только ничего неприличного, — кивнула собеседница. — Хотя это неважно, я все равно выиграю…

Она проиграла. Причем с разгромным счетом. После чего поджала губы и вопросительно перевела взгляд на меня, ожидая, чего я попрошу. Я даже на мгновение — на то время, пока выбирал, — забыл про все: и про отца, и про мать, и про все переживания. И думал только — что? Что попросить? Сиськи? Трусики?.. Не, по-любому, обломит. И тут в голову пришло самое лучшее, самое офигенное, на что способны даже эти вредно поджатые губы. Поцелуй. Точнее, пришло секунд за пять, а остальные пятьдесят пять я еще решался ей это сказать.

— Поцелуй?..

— Нет, — без раздумий отрезала зараза. — Я же сказала, ничего неприличного. Куплю тебе коктейль.

— Но… — начал я, собираясь резонно возразить, что даже в кино поцелуям дается детский рейтинг.

— Бери, что дают.

— Тогда хотя бы, может, алкогольный?

— Бери, что дают, — усмехнулась она.

Мы немного посидели здесь же в баре с двумя безалкогольными мохито и даже немного разговорились, чего не делали уже очень давно. Может, в итоге беседа вышла бы совсем замечательной, если бы не ее смартфон, на экран которого Катерина то и дело поглядывала, проверяя время. А затем заторопилась в свой номер, ну а я, вздохнув, поплелся в свой по соседству, уже зная, чем все закончится. Это был обычный сценарий: я по вечерам оставался в отеле, а она куда-то свинчивала — к каким-то типа взрослым друзьям, с которыми типа взросло тусила. И ее мама не запрещала, твердя что-то про зрелость и доверие. А вот моя родительница не была настолько доверчивой. Возможно, предложи Катерина взять меня с собой, моя мама бы и согласилась — но нет, в эти свои таинственные прогулки зараза меня не приглашала.

Наши шаги гулко отдавалась по длинному полутемному коридору, который освещали лишь редкие лампочки. Когда мы почти добрались до номеров, мне стало совсем тоскливо от того, что я останусь один с кучей тяжелых мыслей, а она уйдет куда-то развлекаться аж до полуночи. А ведь, честно говоря, Катерина была не самым общительным человеком, и я все не мог понять, что у нее за друзья, и как она умудрилась найти их так быстро, всего за пару дней, в чужой стране.

— Ты сейчас гулять пойдешь? — спросил я, нехотя останавливаясь у своей двери.

— Какой твой интерес? — отстраненно бросила собеседница, будто снова ставя заслонку между нами.

— Может, возьмешь меня с собой? Я не буду мешать…

Катерина сразу мотнула головой.

— Тогда, может, останешься со мной? — быстро предложил я. — Можем телик посмотреть или еще во что-нибудь поиграть. У меня комиксы есть… — и, видя, что она собирается снова отказать, добавил еще быстрее: — Хотя бы просто еще побудь со мной. Хоть немножко. Хоть пару минут. Мне так тут плохо… Катерин, ну пожалуйста, — тихо добавил я, — останься…

Я и сам не понимал, что на меня нашло — наверное, просто накрыло, и так хотелось, чтобы рядом был хоть кто-то, кому не все равно. Ее взгляд задумчиво прошелся по мне.

— Закрой глаза, — сказала она.

— Зачем? — спросил я, глядя на ее лицо в темноте, освещенное лишь одной висевшей над нами отельной лампочкой.

— Не задавай вопросов…

Я медленно закрыл глаза, не видя, но словно чувствуя по колебаниям воздуха, по волне тепла, ударившей в голову и опалившей щеки, как она шагнула ко мне, как оказалась близко — совсем близко. Следом моих губ мягко-мягко коснулись ее губы и без всяких колебаний сорвали с них мой первый поцелуй. После чего Катерина отстранилась так же внезапно, как и приблизилась.

— Спокойной ночи, Ром, — сказала она, когда я медленно, как после долгого сна, распахнул глаза. — Иди к себе…

На этом моменте я прибалдел окончательно — в последние годы было только «Роман», а тут «Ром», прямо как в детстве. Может, это и было виновато.