Моя родословная

— Достаточно плохо для Фезерстоуна, чтобы опробовать новый гребаный сегмент Игр на том, кто взял гребаную карту. — выплевывает Раф.

Я чувствую, что должна просто закончить разговор, позволить им поорать друг на друга.

— Что? Они не могут этого сделать. Правда? — спрашивает Уэст.

— Ты, блядь, мне скажи. Луна, ты можешь сфотографировать каждый из них и отправить их мне, используя свой ноутбук, чтобы их нельзя было отследить, хорошо? Тогда я могу переслать это дальше.

— Да, конечно. Что мне со всем этим делать, Раф?

В трубке слышен его тяжелый вздох.

— Пока сосредоточьтесь на первых двух карточках, пока мы изучаем третью, надеюсь, у нас будут ответы до того, как они свалятся на вас.

— Хорошо. — Я не знаю, что еще сказать.

— Луна, мы разберемся с этим, просто постарайся успокоиться, пока ты все еще восстанавливаешься, хорошо? — говорит Раф, и я закатываю глаза.

— Хорошо, держите меня в курсе того, что вам удастся выяснить, ладно? Мне нужно знать, как только вы, ребята, это узнаете. Помните, никаких секретов.

— Клянусь Луна, пришли мне фотографии. — С этими словами Раф вешает трубку.

— Мне жаль, Луна, я не знал, — тихо говорит Уэст.

— Все в порядке, это не твоя вина, — успокаиваю я, но у меня действительно нет на это сил.

— Я лучше отправлю эти фотографии, пока он мне не перезвонил.

— Да, конечно. Если я тебе понадоблюсь, позвони, хорошо?

Я мычу в ответ и заканчиваю разговор, уставившись на телефон так, словно ответы вот-вот выскочат из него. Я быстро обрабатываю фотографии, надеюсь, чем быстрее я смогу начать процесс, тем быстрее мы получим ответы.

Я решаю отвлечься от всего этого, вытатуировав цветы на грейпфрутах из холодильника, потому что я такая классная. Мне нужно попросить Рафа раздобыть для меня немного свиной кожи. Я уже делала татуировки людям, но мне нравится, насколько терапевтическим это может быть, и это дает мне больше поверхностей.

Я полностью отключаюсь, когда слышу стук в дверь. Не уверенная, кто бы это мог быть, я убираю все свои вещи, прежде чем ответить. Проверяя систему безопасности на своем телефоне, я вижу, что она горит красным. Это я больше не практикую. Хотя, ее компания того стоит.

— Сучкам вход воспрещен, — кричу я через дверь.

Я вижу, как она хихикает и тычет пальцем в глазок. Черт, у моей девочки выросли яйца. Мне это нравится. Распахивая дверь, я выпячиваю бедро, демонстрируя полную непринужденность.

— Ты прикасаешься к своей маме этими пальцами? — спрашиваю я, безуспешно пытаясь изобразить южный акцент.

Она останавливает меня бедром и неторопливо входит, любой другой был бы сбит с ног, но это просто заставляет меня смеяться.

— Что ты здесь делаешь совсем одна? — спрашивает она, оглядывая гостиную и снова поворачиваясь ко мне.

— Занимаюсь своими делами, не хочешь тоже попробовать? — я дерзю в ответ, на что у нее просто закатываются глаза.

— Ну, чтобы избавить тебя от чрезмерной скуки, мы можем либо пойти на небольшую вечеринку, либо я могу остаться здесь с ночевкой. Что это будет?

Как я могу на самом деле не иметь права голоса во всем этом? Решимость на ее лице говорит мне, что я могу спорить, но у меня нет шансов избавиться от нее, и маленькая часть меня не хочет этого. Решив, что она нравится мне намного больше, чем чрезмерное общение, я выбираю вечеринку с ночевкой.

— Отлично, так что иди выбери, какой фильм мы будем смотреть в твоем шикарном лаундже, а я пока закажу пиццу, сбегаю за сумкой. — она даже не оглядывается на меня, когда снова направляется к выходу.

Властная стерва. Хотя мне нравится ее вновь обретенная уверенность.

Она даже как следует не закрыла дверь. Когда я иду закрывать ее, я вижу, как Роман выходит из своей комнаты, и он сразу замечает меня.

— Эй, мы собираемся пропустить пару стаканчиков на вечеринке недалеко от кампуса, ты не хочешь с нами?

Какими бы соблазнительными ни были его черные облегающие джинсы и свободная белая футболка, я уже выбрала "ночевку", так что это "ночевка".

— Спасибо за предложение, но, по-видимому, у нас сегодня девичник, — улыбаюсь я, хватаясь руками за горло, делая вид, что задыхаюсь. Роман просто смеется над моими выходками.

— Ты хочешь сказать, что Рыжая загнала тебя в угол, и ты выбрала самый простой вариант?

«Тузовая задница.» Я просто высовываю язык, потому что, очевидно, я могу быть игривой, кто знал?

— Ты уверена, что я не смогу тебя соблазнить? Я мог бы привлечь Паркера, чтобы убедить тебя? — он ухмыляется, подходя ближе и прислоняясь к дверному косяку.

О, он думает, что он забавный, я понимаю, как это. Кладя руку ему на грудь, я обнаруживаю, что наклоняюсь к нему, но прежде чем у меня появляется шанс ответить, из лифта вальсирующей походкой выходит Рыжая.

— Нет, нет, ни за что, уходи, Роман. Сегодня вечером она моя, никаких членов. А теперь кыш. Продолжай. Убирайся, — кричит она, начиная махать руками, чтобы он ушел.

Черт, она сегодня дерзкая, и по отношению к Роману тоже. Я горжусь. Даже Роман удивлен, что его отвисшая челюсть может что-то значить, но он кивает головой.