Моя русская литература

Видок, ещё тот… Дубленка у женщины расстегнута, халат нараспашку, голое тело в черных плавках. В руке как флажок купюра. Такси ловит или таксистов. Или ей ехать или что другое… Картина двусмысленная. Водители от одного этого её вида шарахаются.

Андрей остановился. Не спрашивая ничего, открыл двери.

- На Воркутинскую.

- Садитесь. Вы вперёд, а дочка назад.

- Таксисты никто не останавливаются, даже гаишники и те проехали мимо.

Садится. Не узнает, ничего не помнит… Голые ноги, на коленке свежая ссадина об лед. Видимо ещё не раз после того по дороге к остановке упала. Девочка узнала, молча, устало благодарно улыбнулась и наклонила вниз голову. В её глазах не по годам понимающих - обреченность, печаль, покорность и глубокое внутреннее страдание.

Едем молча на другой конец города. Женщина по дороге отогревается и начинает рассказывать: «У меня трое детей. Эта старшая, во второй класс ходит. Второму два годика, а младшему восемь месяцев… болеет астмой.

- Дома, наверное, при детях курите. Потому и болеет. Детей не жалеете.

- Не курю.

- Кто сейчас дома с детьми?

- Муж… Побил меня, за то, что пью... Только что, синяки сошли. Не могу бросить пить. Сегодня, пиво… Теща за это из дома выгнала, теперь квартиру снимаем. Муж на железной дороге работает. Наверное, уже спят. Ему завтра рано на работу.

Женщина кладет поверх приборной панели мятую тысячную купюру. Андрей берёт её и, повернувшись назад, передает в ладошки девочке. Она молча берёт.

- Приедете домой, повалитесь в ноги мужу, попроси прощения, что сегодня опять пьяная. Не бросишь пить - всех погубишь. Муж из-за тебя за побои в тюрьму сядет. Одна с детьми останешься. А будешь дальше пить - лишат родительских прав. Детей в детский дом отдадут. Одна останешься - совсем сопьешься. Не бросишь пить, всех погубишь.

Молчит… На лице проскользнула улыбка. Понимает, что о ней беспокоятся.

- Я детей люблю и мужа тоже люблю...

Поворачиваем на Воркутинскую. Впереди киоски круглосуточной торговли алкоголем, пивлм.

- Останови.

- Зачем?

- Сигарет купить.

- Обойдешься... Который дом?

- Тут, направо, вот этот… средний подъезд.

Остановились. Выходит…

- В расчете?

- В расчете. Обернувшись к девочке: «Деньги ей отдай завтра, когда протрезвеет».

В ответ - без слов, девочка понимающе, чуть заметно, кивнула головой.

Андрей поехал назад.

Легче на душе не стало. Тяжелые мысли снова легли на сердце.

Время господства власти капитала.

Людям нужна информационная поддержка – «полезная пища».

По своему воздействию средства массовой информации или губят людей или помогают им. Газетные киоски, полки печати в магазинах завалены цветными, пустыми, блестящими глянцевыми журналами и газетами. Телевидение, как «чаша с ядом наполнено информационной отравой». – Бери, потребляй и они помогут тебе пропасть.

Все «прелести» в них открыты, всё в них есть. Всё есть, чтобы погубить душу. Только нет в них спасающего слова и примера для становления ясного, твердого сознания.

СМИ перед обществом несут огромную ответственность и чрезвычайно важную обязанность - избегая лжи, говорить правду, нести Свет и предлагать светлое.

Нельзя бездумно обличая зло, «сливать через СМИ на людей сплошной негатив». Критикуя, одновременно предлагай и лучший выход.

Древняя мудрость говорит: «Услышал дурное – возьми и закопай его в землю на семь локтей, чтобы оно не принесло никому вред». Нужны хорошие примеры. Без дела и вера мертва.

Надо делать лучшее и предлагать лучшее другим. «Любовь человеческая состоит в том, чтобы мы поступали так, как хотим, чтобы поступали по отношению к нам».

Владимир Гарматюк.

Россия, г. Вологда.

2010 г.

«Вечера на хуторе близ …».

(Рассказы очевидцев из их жизни).

Некоторые люди в своей жизни узнают то, что другим становится, открыто только после смерти. «Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся». (1-е к Коринфянам, 16-51).

Миша на лето приехал погостить в деревню к деду. Дом большой старый, теплый, как обычно на русском севере, рубленный из толстых бревен. Зимы длинные, холодные, потому окна не большие, форточки маленькие. Лето короткое, но случаются жаркие дни, в которые спать в доме душно. На чердаке же просторно и прохладно. Бывало, расстелют в ряд матрасы и вся семья, тут спать укладывалась.

- Дед, а дед? Можно я пойду спать на чердак, а то в доме жарко.

- Чего ж, иди, если хочешь.