Моя русская жизнь. Воспоминания великосветской дамы. 1870–1918

Он, несомненно, был великим поэтом и глубоко изучался всеми лучшими французскими и русскими авторами. И все-таки, несмотря на его талант, окончательное впечатление о нем нельзя назвать благоприятным.

Он подарил мне экземпляр «Il Fuoco» с очаровательным авторским посвящением, но, к сожалению, эта книга, как и многие другие драгоценные вещи, пропала в России. Россия в самом деле – огромная груда печальных воспоминаний.

Два года спустя, в 1901 году, я побывала на постановке его пьесы «Франческа да Римини» в Берлине, где главную роль играла Дузе. Пьеса была отличная, а Дузе в заглавной роли – восхитительна. Маркиз Империали, бывший в то время итальянским послом в Берлине (а потом в течение многих лет послом в Лондоне), пригласил меня в свою ложу. После представления он сказал мне: «Подождите минутку, княгиня, и я вам покажу нечто куда более прекрасное, чем та пьеса, которую вы только что видели». Должна признаться, что была в полном восторге от пьесы д'Аннунцио, которую считала самой прекрасной вещью, а маркиз явно забавлялся моим энтузиазмом. Сняв с полки своей библиотеки бессмертную книгу Данте, он прочел мне шестнадцатую песнь этой знаменитой поэмы, в которой вся история Франчески да Римини пересказана с таким пафосом. «Вот это стоит послушать, – сказал он. – Никто не может сравниться с Данте. Он превыше всех и навсегда – это один из воистину бессмертных!»

Будучи в Риме, мы часто и всегда с удовольствием общались с графом Туном, австрийским премьером, остановившимся в нашем отеле. Он был исключительно воспитанным человеком с очаровательными манерами и в то же время очень умным. Своей высокой фигурой и огненно-рыжими волосами он привлекал всеобщее внимание. Брат его был женат на графине Гротек, сестре герцогини Гогенберг, которая со своим мужем, эрцгерцогом Францем Фердинандом была смертельно ранена в Сараево. Граф Тун всегда носил орден Золотого руна, он даже рассказывал нам, что приказал вышить его на своем ночном халате.

Наш отель стал местом проведения ряда развлечений, устроенных неким молодым американцем по имени Too, вероятно, очень богатым. Впоследствии он стал печально известен как Гарри Too, главное лицо некоторых уголовных процессов в американских судах. Но в то время, о котором я говорю, он выделялся просто как очень состоятельный иностранец, устраивавший множество пышных обедов и балов для всего космополитического общества в Риме. Всегда очень бледный, глаза перескакивают с одного предмета на другой… Он был всегда дорого одет, но его одежда находилась в таком беспорядке, что он выглядел неопрятно и неаккуратно. Манеры его хорошими не назовешь.

Хотя он постоянно присылал нам приглашения и фактически оказывал давление с целью увидеть нас на своих приемах, мой муж никогда не соглашался стать его гостем, хотя я лично не видела причин для постоянных отказов, зная, что римское общество не отвергает его гостеприимство. Однако мой муж, очень невзлюбив этого человека, не доверял ему. Как-то поздно вечером г-н Too по ошибке зашел в наш номер. Мой муж, будучи по натуре человеком самым уравновешенным, был взбешен этим вторжением и поднял большой шум, пожаловавшись управляющему отеля. Он сказал мне: «Не могу себе представить, что этому ужасному человеку от меня понадобилось!»

Вскоре после этого Too женился на мисс Эвелин Несбит, очень красивой девушке, но через два года мы прочли в газетах, что он арестован в Америке за убийство г-на Уайта. В газетах было полно его фотографий и описаний его жизни. Пышные увеселения, которые он устраивал в «Гранд-отеле» в Риме, получили обширные комментарии. Муж, обращая мое внимание на эти отчеты, заявил: «Видишь, я в конечном итоге оказался прав!»

Многие итальянцы, с которыми я потом встречалась, испытывая отвращение, удивлялись, как же могли они пользоваться гостеприимством такой ужасной личности. Это показывает, как надо быть осторожным в этих крупных международных отелях, где деньги являются золотым ключиком, открывающим любые двери, и где преступники могут жить бок о бок с людьми, репутация которых безукоризненна. Мы рассказали о Гарри Too одному нашему другу, который в свою очередь сообщил нам, что видел его в уголовной психиатрической больнице Манхэттена, штат Нью-Йорк, и что Too вызвал в нем такое же инстинктивное отвращение, как и у моего мужа. Доктор в больнице рассказал нашему знакомому, что Too – это наиболее интересный и аномальный случай одновременно.

Не могу себе позволить обойти вниманием в числе тех, с кем мы подружились в Риме, г-на и г-жу Крупенских, самых гостеприимных и добрых людей; он был советником в российском посольстве, а потом повышен в послы. Они везде пользовались популярностью и большим уважением у всех, кому повезло с ними познакомиться.