Моя русская жизнь. Воспоминания великосветской дамы. 1870–1918

Позже я сказала мужу: «Если мы видим образец того, чего мы должны ожидать в этом Богом забытом месте, так на что же будет похож дом?»

Вид нашего жилища, как только мы смогли его разглядеть, нас обескуражил. Хотя, как правило, дома в Ташкенте строились из глины, государственные учреждения, военные школы и дом генерал-губернатора возводились на металлических балках. Но для частных домов этот метод был слишком дорог.

Наш дом имел форму простого квадратного ящика, но с маленькими окошками, и он был одноэтажным – фактически что-то вроде бунгало серо-грязного цвета.

Он был построен целиком из глины, но стены были толстыми, так что жара не проникала внутрь, и частые здесь землетрясения не могли бы его разрушить.

Войдя внутрь, мы были приятно удивлены. Мы обнаружили тут как бы родные пенаты. Так как нам говорили, что тропическая жара Туркестана способна покоробить мебель, мы заказали в Англии кое-какую мебель, специально сконструированную для подобного климата. Та же фирма поставляла ковры, шторы и обои, и мой свекор прислал из Санкт-Петербурга драпировщика, знакомого с моими вкусами, поэтому наш дом вышел очень уютным и удобным. Внутри его я чувствовала себя чуть смелее и спокойнее. Отец моего мужа также позаботился, чтобы выкопали артезианский колодец для подачи воды в нашу ванну. Так как в доме не были проложены трубы, воду ежедневно закачивали старомодным способом – это была тяжелая и трудная задача.

За ужином, за которым к нам присоединились два наших друга, ранее упомянутые молодые офицеры, я сказала: «Нам говорили в поезде, что климат здесь очень плохой и что летом тут невыносимо жарко. Еще я слышала, что в этих краях – полчища вредных и ядовитых насекомых. Правда ли это? И правда ли, что здесь очень часто происходят землетрясения?» – «Да, княгиня, – ответил один из них, – я должен сказать, что климат здесь нестерпимо жаркий, такой, что часто лопается термометр. Летние вечера очень опасны из-за сырости, и часты случаи малярии, поэтому мы все принимаем дозы хинина, чтобы отразить ее атаки». – «Приятная перспектива», – прервала я его. Он продолжал: «Что до насекомых, в небольших количествах водятся скорпионы и тарантулы, и иногда они забираются в дома, особенно туда, где нет ковров. Самый опасный – каракурт». – «А что это такое? – заинтересовалась я. – Никогда не слыхала такого названия». – «Это почти незаметный вид красного скорпиона, который прекрасно себя чувствует в песке, а еще его можно найти в полях, где растет хлопок. Его укус смертелен. Однажды я видел, как верблюд, которого укусило это насекомое, рухнул замертво, как сраженный молнией, и его труп вскоре разложился. Настолько смертелен был этот яд. Настоящая mort foudroyante[16], как говорят французы. То же самое произошло с одним сартом, который, вероятно, собирал хлопок, когда на него напал один из этих ужасных смертоносных паразитов. Сарт умер на месте, а его тело в одно мгновение почернело и стало испускать мерзкий запах, самый заразный. Офицер добавил: «Землетрясения здесь происходят время от времени. Колебания земли не достигают большой силы. Мы не обращаем на них внимания, потому что никакого вреда они не приносят. Несколько лет назад они были много разрушительнее. Те времена в прошлом. В любом случае с тех пор, что я здесь, их не было».

После этого разговора я улыбнулась и сказала мужу: «Какая удивительная страна, но, похоже, жизнь здесь полна сюрпризов и опасностей! Однако делать нечего, мы должны положиться на удачу и довериться своей фортуне. Всем спокойной ночи! Qui vivra verra![17] Слава богу, мне слишком хочется спать, чтобы думать о чем-то еще, кроме постели». Гости разошлись, и мы погрузились в сон.

Но очень скоро мне пришлось пробудиться. Я глубоко спала, когда меня разбудил непрекращающийся стук в дверь, за которой кто-то в ужасе голосил: «Княгиня! Проснитесь! Откройте дверь!» Поначалу я не понимала, где я, потому что кровать и комната как будто тряслись, и мне показалось, что моя постель проваливается под пол. Когда я протерла глаза, то увидела, что комната завалена обломками, а вещи двигаются во всех направлениях. Я снова услышала голос няни моей дочери, умоляющий меня: «Княгиня, не будьте такой безрассудной! Это землетрясение! Наша стена треснула, а фонарь небезопасен. Как можно скорее выбирайтесь из дома!» – «Где малышка?» – с тревогой спросила я, безуспешно пытаясь остановить этот поток восклицаний. «Я оставила ее сонной у своей сестры, которая сейчас одевает ее, чтобы вынести на террасу». Терраса выходила в сад.

Я в спешке накинула платье, и через несколько мгновений все в доме уже были на ногах.