Моя рыба будет жить

Термин сисёсэцу, или, если более формально, ватакуси сисёсэцу, относится к жанру японской художественной автобиографии и традиционно переводится как «Я-роман». Расцвет сисёсэцу приходится на краткий период социополитической либерализации, известный как «демократия Тайсё» (1912–1926), и вызванный им сильный резонанс продолжает оказывать влияние на японскую литературу и сегодня. Многое уже было сказано о форме жанра, его «исповедальном» стиле, «прозрачности» текста, а также «искренности» и «аутентичности» голосов его авторов. Произведения жанра также широко цитировались в блогосфере в связи с вопросами об истинности и фабрикации, выявляя напряженность, существующую между актами саморазоблачения, самосокрытия и самоотрицания.

Часто отмечалось, что пионерами сисёсэцу были в основном мужчины. Произведения сисёсэцу, написанные женщинами в ранний период, в целом игнорировались, вероятно, потому, что в действительности в то время женщин публиковали гораздо реже, чем сейчас, а также потому, как отметил Эдвард Фоулер в своем классическом исследовании жанра, что «энергия выдающихся писательниц, трудившихся в 1910-х и 1920-х годах, была направлена на поддержку феминизма в той же степени, как и на литературную практику»[88].

Подобная принципиальность, преданность делу феминизма оказали разрушительный эффект на литературную деятельность и в одном конкретном случае, к которому я собираюсь обратиться и доказать, что, по крайней мере, один автор-женщина раннего сисёсэцу применяла эту форму в радикальной, энергичной и совершенно новаторской манере. Для нее, как и для более поздних женщин-писателей, литературная практика была революционной в буквальном смысле.

Этот автор на Западе неизвестен. Она родилась в префектуре Мияги, затем переехала в Токио, где приняла участие в леворадикальном движении. Работала с различными феминистскими группами, в том числе с «Сэйтося»[89] и «Сэкиранкай»[90] и, помимо политических эссе, статей и стихов, написала единственный необычный и революционный Я-роман, озаглавленный просто:

«Я-Я»[91].

В 1945 году, после смерти сына, солдата-студента, призванного в качестве пилота на службу в токкотай (японские силы специального назначения, известные также как «камикадзе»), она приняла обеты дзэн-буддийского монашества.

Ее имя — Ясутани Дзико, женщина-пионер «Я-романа», и она впервые стерла себя из…

<читать дальше…>

Вот оно, то самое имя — Ясутани Дзико — прямо на экране компьютера. До той минуты Рут не сознавала, насколько важно для нее было получить подтверждение от внешнего мира, что монахиня из ее снов действительно существует, что Нао со своим дневником реальна и, следовательно, что ее можно найти.