Моя рыжая проблема 1-2

— Давай. Она будет ждать у Митчи после заката. Сама найдёшь дорогу? Я сегодня хочу послушать странника. К Таппе вернулся ученик, десять лет путешествовал. Говорят, все острова обошёл.

— Конечно, найду, — склонила я голову к плечу, прикидывая, как удобнее будет отсюда спуститься. Горки наподобие водных у меня получались неплохо, но съезжать с такой высоты… Небезопасно, пожалуй, тормозить-то нечем. Значит, сделаю ступени и поручень для подстраховки — медленно, зато надёжно. — Только тогда пойду домой прямо сейчас, нужно переодеться и захватить деньги. Сначала всё-таки загляну в мастерскую, Итасэ должен быть там… А ты позволишь мне вечером посмотреть твои воспоминания? Я бы тоже хотела послушать рассказы путешественника.

— Не вопрос, — хмыкнул Тейт. — А ты изменилась, Трикси.

— В каком смысле? Не понимаю.

Вместо того чтобы нормально ответить, эта рыжая чума расхохоталась — и прицельным пинком спихнула меня с обрыва. Защититься я не успела, куда там рефлексам среднего во всех отношениях псионика против мага из ложи направляющих удар! Зато отыскала самый быстрый и наименее энергозатратный способ спуститься с обрыва — тонкая труба от верха до низа. Воплощаешь из ничто, хватаешься и скользишь… Ну что же, экстремальный опыт — лучший учитель.

Кажется, я начинаю проникаться местными образовательными традициями.

Кратчайший путь домой пролегал мимо зарослей хотты — высокой травы, которая весной цвела красивыми лиловатыми метёлками. Сейчас на ней появились усыпанные семечками голубые шары величиной с детскую голову. Судя по учебным свиткам, одолженным у Кагечи Ро, из созревших прокалённых зёрен готовили каши и похлёбки. А вот молодые, сладковатые на вкус початки можно запечь целиком — неплохой десерт выйдет. Съедобный для "добычи" из другого мира, что немаловажно.

После путешествия воплотить из ничто прямо на ходу две-три ступеньки для меня было делом ерундовым, как для дорогой кузины Лоран — накрасить губы за рулём любимого красного "Трэвела". Уже даже не навык, а привычка. Щурясь от солнца, я забралась повыше, чтобы выбрать початок понежнее; сладковатый травяной запах стал сильнее. Метрах в пятнадцати отсюда, в глубине зарослей, послышался отзвук чужого сознания — девушка, похоже, из мастерской Ригуми Шаа. Имени я не помнила, но ярко-розовые, как жвачка, волосы трудно было не признать. Они издали просвечивали сквозь целлофаново шелестящую листву. Девушка увидела меня и крутанула запястьем над головой в приветственном жесте, я ответила тем же и снова нырнула в заросли — в полумрак и прохладу.

Забавно… Сама не заметила, как обросла знакомыми.

Дома я забросила початки в кладовую, наскоро переоделась в новый костюм — работы Нэккен, но созданный по моему собственному эскизу. На оплату ушли почти все деликатесы, добытые на побережье: моллюски, редкие пряные травы и цветы, фрукты и ягоды, рыба… Набрать припасов — полдела, вот доставить их — настоящая проблема. Не представляю, как бы мы выкручивались без Итасэ, который милостиво согласился помочь и сотворил иллюзию, внутри которой царил холод. Подозреваю, что именно из-за трудностей с транспортировкой вкусная и редкая еда считалась в Лагоне настоящей ценностью. И если обыкновенные продукты полагалось сдавать в общие кладовые, то деликатесы было принято либо обменивать на перламутровые лепестки, местные деньги, либо сразу расплачиваться ими за услуги. Как я с Нэккен, например. Не в последнюю очередь потому, что прекрасно понимала — костюм за деньги мне не по карману, но если при виде сочных, сладких фруктов и нежнейшей рыбы, переложенной горьковато-пряными цветами у портнихи потекут слюнки, то можно рассчитывать на значительную скидку.

Тейт очень смеялся — не отрицая, впрочем, что я права.

— Ты уверена насчёт цветов? — задумчиво спросила тогда Нэккен, крутанув образ кончиками пальцев. — С покроем-то я согласна, для лета достаточно коротких рукавов, штанины можно оставить длинными, только сделать посвободнее. Но вот цвета… Светлое носят обычно мастера. Скучно же. Может, что-нибудь поярче? Вот оттенок пояса мне понравился, такой тёмно-красный… — она прикоснулась к тоненькой ленте, перетягивающей талию иллюзорной модели. — Как запёкшаяся кровь.

Я сама не ожидала, что от трёх слов нахлынет такой поток чувств, совершенно разных, едва ли не противоречащих друг другу: и стыд, и сожаление, и яростная гордость, и сострадание к Нэккен, не понимающей чего-то очень важного и простого одновременно… И зависть к ней же из-за этого самого непонимания.

Сразу после сражения нелегко было задавать вопросы, но через несколько недель я решилась. И ответы перекликались с чем-то, спрятанным глубоко внутри меня, с некой неочевидной истиной. Итасэ сказал, что носит серое, потому что так не пристаёт грязь. Лао таинственно обронил, проводя пальцем по ткани цвета неотбелённого льна: "Вроде бы чистая, однако не совсем… Точно необработанная". Об алых шарфах Тейта я знала даже больше, чем хотела бы, а Лиора… Лиора произнесла, глядя на меня: "Я тоже ношу белое".