Моя рыжая проблема 1-2

Маг дёрнул головой к плечу, принимая условия. Потом глаза у него сделались пронзительно-голубыми, как грозовой разряд в ночном небе, а волосы вдруг всколыхнулись — и вытянулись вверх клоком тумана.

"Прямо как у учеников Фарангет, — пронеслось у меня в голове. — Значит, он из низвергающих небо".

Потемнело; над нами заклубились тучи. Маронг с обречённым выражением лица поднял руку, сверху хлынул поток света, уши заложило от грохота… и ничего.

— Я старался, — немного обиженно вздохнул маг, ладонью прибивая волосы к голове, пока они снова не приобрели человеческий вид. — А ты силён, — добавил он, обратившись к Маронгу.

Тот только и смог, что виновато улыбнуться, прячась за чёлкой.

Эрнан, впрочем, был более чем доволен.

— Обратите внимание: магия призвала молнию и направила к нам, но когда Маронг использовал отрицание, электричество мгновенно рассеялось. Точнее, оно вернулось к естественному для этой точки пространства состоянию, — поправился он, подумав. — Можно, конечно, провести ещё один эксперимент и проверить, произойдёт ли то же самое с временем, из которого состоит стена, но мне что-то не хочется. А вдруг она обрушится целиком, и мы окажемся прямо перед заражёнными территориями? Но свободным кланам, знаешь ли, мои колебания откровенно чужды. Ведь цель — убрать стену любой ценой и завладеть тем, что внутри.

— Резонно, — вздохнул Ингиза. И поднял взгляд, уверенный и ясный: — Я признаю, что стена не так уж непреодолима. Но это не единственное, что защищает заражённый участок. Здесь я, Сайна, Вараса, — кивком указал он на низвергающего небо. — Скоро придут и другие. Мы справимся. Ты убедил меня, что опасность велика, Эрнан Даймонд. Но куда опаснее тот, кому ты просишь нас подчиниться.

Дядя ответил не сразу. Он выглядел так, словно мысленно взвешивал две возможности, и обе ему не нравились.

— Почему ты так предубеждён против Оро-Ича? — спросил он наконец, и вдоль позвоночника у меня пробежал холодок.

Ингиза неопределённо развёл руками:

— Не то чтобы я был ему врагом… Но мне не нравится и то, что он делает нас врагами свободных кланов, перекладывая всю вину на них. А между тем самые страшные тени далёкой войны родом из Лагона. Оро-Ич не рассказывал тебе, откуда взялась та болезнь? — и он большим пальцем указал себе за спину, на алую стену. — Нет? И мне тоже. А на проклятом материке я нашёл свитки, а в них — рассказ о молодом мастере, Орочи, который создал некое "дыхание", преображающее мысли и чувства человека. И передавалось оно, что интересно, через взгляд.

Эрнан сузил глаза. Значит, Ингиза сделал опасный ход, который мог вновь сместить чаши весов в переговорах — и не в нашу пользу.

— И о чём это говорит?

— Я не слепой… и не дурак, — усмехнулся Ингиза. — Я вижу, что происходит с магами, которые живут и учатся в Лагоне достаточно долго. Они меняются — и меняются необратимо. Исчезает жажда власти ради власти, разрушения ради разрушения, мы со временем все становимся похожи на него. Наверно, старый хитрец доработал своё "дыхание", но кто может пообещать, что однажды он не сочтёт нас всех недостойными и не превратит его в такую же болезнь?

— Нет доказательств, что эпидемию древности, погубившую материк, вызывал Оро-Ич, — возразил дядя.

— Как нет и доказательств обратного. Я и не пытаюсь приписать ему все катастрофы прошлого и будущего, честно. Но после того, что я слышал в свободных кланах, что видел на материке… — Ингиза покачал головой, точно не мог подобрать правильных слов. — Я думаю, что тот, кто любыми средствами пытается изменить мир к лучшему, как он это видит, ничуть не менее опасен того, кто пытается мир уничтожить.

— Все маги меняют мир, — перебил его рыжий тихо и зло. — А тот, кто сидит в стороне, весь в белом, руки чистые, просто трусит. Делайте за меня, дохните за меня, а я, такой добрый и просветлённый, подожду. Бесит.

Ингиза дёрнулся, как от пощёчины; слова Тейта причинили ему реальную боль. Мне кажется, скажи то же самое кто-то другой, спор только вышел бы на новый виток… Но у каждого человека есть близкие люди, и их слова доходят сразу до сердца, мистическим образом минуя все преграды.

Заметила это не только я, впрочем.

— Хорошо, — задумчиво произнёс Эрнан. — Я услышал. Ты считаешь, что Лагон и свободные кланы равно опасны, а потому нельзя выбирать чью-то одну сторону. Мне думается иначе, но пока отложим споры. Я предлагаю временный союз. И для вас, и для нас наихудший исход — если стена времени рухнет до того, как прибудет ваше подкрепление, поэтому я предлагаю объединиться и отбросить свободных, которые обосновались за грядой.

Уж чего-чего, а такого Ингиза явно не ожидал.

— Прямо сейчас?

— Прямо сейчас, — подтвердил дядя спокойно. — У меня есть основания думать, что один человек из нашей группы невольно передал сообщение вовне, скорее всего, союзу свободных кланов. Это произошло два дня назад — вполне достаточно, чтобы добраться до побережья, а значит, подкрепление может прийти не только к вам.