Моя рыжая проблема (СИ)

Памятуя о дальности обследования у Лиоры, я решила сосредоточиться на интенсивности и раскрыла купол два километра — пока мой предел для тщательного прослушивания. Мощь наращивала постепенно, стараясь действовать так же, как у Оро — Ича в лаборатории. Но то ли поблизости действительно никого не было, толи прятались неведомые враги слишком умело — эмпатия не засекла никого подозрительного. Вся жизнь словно притихла; слегка напрягало, что фон, исходящий от зверей и птиц, напоминал тревожный гул насекомых летом на дальнем лугу — такой же слитный, тихий и неумолчный.

Те трое, что ушли на разведку, видимо, оставили лагерь далеко позади. До меня не долетало даже эхо чужих мыслей. И только в последний момент перед тем, как свернулся купол, зазвенел в океанских глубинах слабый отклик сознания Лао, больше похожий на тихую мелодию флейты или дыхание какого‑то волшебного существа.

Лао с кем‑то разговаривал, и это были не люди.

Оглушенная прикосновением к чему‑то прекрасному, я вернулась в лагерь. У границы светового круга столкнулась с Лиорой, вымотанной и замерзшей, а потому сердитой.

— Наконец‑то, — произнесла она, скрестив руки на груди. — Почему так долго?

— Адолго? — удивилась я. Внутренние часы, гордость любого псионика от второй ступени и выше, говорили, что прошло две — три минуты. Но прежде ощущение времени уже подводило меня — там, в горах, после сражения с Арингой.

— Двадцать катов, — нахмурилась блондинка. У меня вырвалось удивленное «Ох!». Да уж, задумалась… — Мастер Ригуми выразил беспокойство, — и она комично заломила брови, показывая, как относится к этому самому «беспокойству». — Нашла что‑нибудь?

— Нет, — откликнулась я, умалчивая о подслушанном разговоре там, под водой… или песне? — Даже странно, потомучто все вокруг как‑то… напряжено, что ли.

— Все? — слегка растерянно спросила она.

— Животные, птицы. Что‑то в океане.

— Ты… слышишь зверей? — переспросила неуверенно Лиора. Глаза у нее округлились.

Забавная реакция.

— Ничего особенного. Все эмпаты четвертой ступени и выше так могут, — пожала я плечами. Почему‑то признаваться в этом было неловко. — Но некоторые аспекты чувствуются очень ярко — боль, например, весьма близка по ощущениям к человеческой. И ощущение опасности… Его трудно описать, но ещё труднее с чем‑то перепутать.

Блондинка задумчиво опустила голову, обхватывая себя руками. Свет и тени на границе делали силуэт контрастным, ирреальным.

Статуэтка из черного и белого стекла, с виду хрупкая, а разбить невозможно.

— Кажется, я понимаю, о чем ты говоришь, — ответила она наконец. — Мы называем это сбоем в мелодии. Трикси, скажи, а ты никогда не слышала, как поют скалы?

Я вдруг почувствовала себя также, как в тот момент, когда цветок инлао распустился у меня на ладони. Голова слегка закружилась.

— Нет.

— Мой отец слышал, — тихо ответила Лиора, словно сама себе. — А Оро — Ич… Мастер Эфанга говорит, что Оро — Ич слышит песню мира.

Она не спросила: «Может, когда‑нибудь мы тоже?..» Я не ответила: «Надеюсь».

Не было нужды.

После первого же взгляда на Ригуми Шаа стало ясно — слово «беспокойство» не было преувеличением. Ему явно не нравилось происходящее, и больше всего потому, что он не понимал, где подвох.

— Совсем забыла сказать… Я услышала очаг страха на западе, — шепнула Лиора по дороге. — Там деревня. И тоже никого вокруг, кроме наших.

Я склонила голову к плечу, показывая, что приняла это к сведению, и невольно ускорила шаг. Ригуми Шаа выслушал мой отчет молча, затем резко повел рукой, отсылая нас обеих. И задумчиво присел на воздух, машинально отталкиваясь ногами от земли.

Этакие невидимые качели.

— Идем, — тронула меня за локоть Лиора. — Посмотришь хотя бы, кого спасла.

— Спасла? — Я вздрогнула.

Значит, она все‑таки жива?

Вместо ответа блондинка потащила меня в центр лагеря — туда, где вырос огромный круглый шатер с плоской крышей, без дверей и окон. Мы шагнули внутрь прямо сквозь стенку, преодолевая слабое сопротивление…

В глаза ударил безжалостно — яркий свет. Холодный воздух с привкусом металла царапал горло. С непривычки я закашлялась и близоруко сощурилась, а потому не сразу разглядела, что происходит посреди шатра.

Кагечи Ро работал. Но узнать его было невозможно.

Из одежды на нем остались только короткие облегающие штаны, по цвету сливающиеся с кожей. По линии выщипанных бровей и вдоль ключиц разверзлись жутковатые крестообразные щели, из которых проглядывало ледяное фиолетовое свечение. А из спины тянулись подвижные гибкие отростки с палец толщиной. Они были того же страшноватого цвета; на концах виднелись острия или «манипуляторы».

Мне стало дурно. У биокинетиков более эстетичные методы… хотя и результаты менее впечатляющие, надо признать.

А спасенная девушка…