Моя рыжая проблема (СИ)

Спокойно, Трикси. Твое дело — слушать Итасэ. Да, вот так…

Кровь на губах была как настоящая. Переносицу дергало, тянуло, дышать становилось все труднее. Ноги и нижнюю часть живота сковало ледяное онемение, физически ощутимая плотная корка бесчувственности. Она медленно поднималась вверх, к ребрам,

и…

«Разберешь его потом. Они скоро будут здесь…»

«Развлечение…»

— Трикси?

Из чужих чувств я вынырнула, как из гриппозного кошмара, в холодном поту и обессиленная, глотая сыроватый сладкий воздух. Тейт поглаживал меня по голове и плечам. Подушечки пальцев у него были твердые, суховатые, горячие, и от этого почему‑то дыхание перехватывало. Не так, как от мук Итасэ; иначе, очень хорошо.

Все в порядке, — отозвалась я, разлепляя глаза. Справа и слева высились темно — серые скалы в красноватых буграх, как в язвах. Свет падал немного сбоку, под углом. — Мы где?

— Уже около долины, — тихо ответил рыжий. — Мику усыпили и спрятали, а Диккери полетела с нами. Она прямо жаждет поговорить с прабабкой, даже Ригуми убедила.

— Убедила… — эхом откликнулась я, мысленно прокручивая воспоминания. Да, веселенькое вышло погружение в чужой разум. — Я слышала… То есть Итасэ услышал, а я — через него… В общем, они знают, что мы идем.

— Это понятно, — фыркнул Тейт мне в затылок — Такой мастер, как Ригуми, никогда не бросит даже чужого ученика, и тем более своего драгоценного Рана. Ловушка, наверное.

— Опять бежим, — вырвалось у меня против воли. — То от кого‑то, то за кем‑то… Меня уже тошнит.

— От бега? — с искренним сочувствием поинтересовался рыжий.

Скалы над головой сомкнулись; ущелье превратилось в тоннель, сыроватый и темный.

— Оттого, что все время приходится быть ведомой, — вздохнула я, откидывая голову на плечо Тейту. Он легонько подул мне на веки:

— Ну, мы все идем за миром. А если кто‑то думает, что дело обстоит наоборот, то мир ему об этом напоминает С огромным удовольствием.

В чем‑то рыжий был прав.

Своды туннеля распахнулись, как цветочные лепестки, и хлынул беспощадный свет; я рефлекторно сощурилась. Марево, которое окружало нас, вдруг полыхнуло всеми цветами радуги одновременно, от Ригуми дохнуло раздражением, а затем — удовлетворением.

Внизу расстилалась безупречно круглая долина, сизо — багровая из‑за красноватых скал, едва укрытых приземистым хвойником. Кое — где высились громадные деревья с пирамидальными кронами. Окружающие скалы были испещрены тоннелями, как высокий песчаный берег над рекой — птичьими норами.

— Это здесь, — негромко, но ясно произнес Лао.

Мне не требовалось пояснений — я уже знала и сама, потому что чувствовала Итасэ невероятно близко.

Ригуми указал на безопасное место, и впервые за час, а может, и больше мы ступили на твердую почву. Тейт тут же хлопнул свою химеру по огненно — алому боку, отсылая прочь, и та бесшумно побежала к большому валуну; перья выцветали на глазах, пока она окончательно не слилась с пейзажем.

— Подойдите ближе, — приказал мастер, а затем обратился прямо ко мне: — Ты чувствуешь Рана, Трикси — кан? Сумеешь найти его?

Я прислушалась к своим ощущениям и уверенно склонила голову к плечу.

— Да, скорее всего. Его прячут в лабиринтах, но не слишком глубоко. Сейчас попробую передать то, что знаю. Точнее, через минуту, надо сосредоточиться, — поправилась я. Да, держать связь и одновременно транслировать информацию не так уж просто… Особенно если учесть, что это первый подобный опыт.

— Прекрасно, — без улыбки ответил мастер. — Тогда не будем медлить и направимся сразу за ним. Я буду первым, со мной Атекки Айка, Кагечи Ро…

— Нет.

Я даже не сразу поняла, что это произнес рыжий.

Глаза Ригуми слегка потемнели:

— Что такое, Тейт — кан?

— Так не пойдет, вот что, — спокойно ответил он. — Нас там и ждут. Имя Ригуми Шаа хорошо известно. Они знают, на что вы способны. Мы про них не знаем ничего.

Даже сквозь возведенные барьеры третьей ступени от мастера повеяло едким недовольством. Я думала, что он резко оборвет Тейта, но ошиблась.

— Итак? — Ригуми выгнул бровь.

Рыжий широко улыбнулся, обнажая белые — белые зубы:

— Будем удивлять.

Стратегия, которую предложил Тейт, неуловимо мне напоминала что‑то… Когда я поняла, что именно, то едва сдержала дурацкий смешок.