Моя семья и другие звери

– Еда здесь хорошая, милый,– уклончиво ответила мама. – А они обходительные ребята,– продолжал Ларри.– Сам хозяин переставил мою кровать поближе к окну.

– Он был не таким уж обходительным, когда я попросил у него бумаги,– сказал Лесли.

– Бумаги? – спросила мама.– Зачем тебе бумага?

– Для туалета... ее там не оказалось,–объяснил Лесли.

– Тс-с-с! Не за столом,– шепотом произнесла мама.

– Ты просто плохо смотрел,– сказала Марго ясным, громким голосом.– У них там ее целый ящичек.

– Марго, дорогая! – испуганно воскликнула мама. – Что такое? Ты не видела ящичка? Ларри хихикнул.

– Из-за некоторых странностей городской канализации,– любезно объяснил он Марго,– этот ящичек предназначается для... э... Марго покраснела.

– Ты хочешь сказать... хочешь сказать... что это было.. Боже мой!

И, заливаясь слезами, она выскочила из столовой.

– Да, очень негигиенично,– строго заметила мама.– Просто безобразно. По-моему, даже не важно, ошиблись вы или нет, все равно можно подхватить брюшной тиф.

– Никто бы не ошибался, если б тут был настоящий порядок,– заявил Лесли.

– Конечно, милый. Только я думаю, что нам не стоит заводить сейчас об этом спор. Лучше всего поскорее найти себе дом, пока с нами ничего не случилось.

Вдобавок ко всем маминым тревогам "Швейцарский пансионат" был расположен на пути к местному кладбищу. Когда мы сидели на своем балкончике, по улице нескончаемой вереницей тянулись похоронные процессии. Очевидно, из всех обрядов жители Корфу больше всего ценили похороны, и каждая новая процессия казалась пышнее предыдущей. Наемные экипажи утопали в красном и черном крепе, а на лошадях было накручено столько попон и плюмажей, что даже представить было трудно, как они только могут двигаться. Шесть или семь таких экипажей с людьми, охваченными глубокой, безудержной скорбью, следовали друг за другом впереди тела усопшего, а оно покоилось на дрогах вроде повозки в большом и очень нарядном гробу. Одни гробы были белые с пышными черно-алыми и синими украшениями, другие – черные, лакированные, обвитые замысловатой золотой и серебряной филигранью и с блестящими медными ручками. Мне еще никогда не приходилось видеть такой заманчивой красоты. Вот, решил я, так и надо умирать, чтоб были лошади в попонах, море цветов и толпа убитых горем родственников. Свесившись с балкона, я в восторженном самозабвении наблюдал, как проплывают внизу гробы.

После каждой процессии, когда вдали замирали стенания и умолкал стук копыт, мама начинала волноваться все сильнее.

– Ну ясно, это эпидемия,– воскликнула она наконец, с тревогой оглядывая улицу.

– Какие глупости,– живо отозвался Ларри.– Не дергай себе зря нервы. – Но, милый мой, их ведь столько... Это же противоестественно.

– В смерти нет ничего противоестественного, люди все время умирают.

– Да, но они не мрут как мухи, если все в порядке.

– Может, они скапливают их, а потом уж хоронят всех заодно,– бессердечно высказался Лесли.

– Не говори глупостей,– сказала мама.– Я уверена, что это все от канализации. Если она так устроена, люди не могут быть здоровы.

– Господи! – произнесла Марго замогильным голосом.– Значит, я заразилась.

– Нет, нет, милая, это не передается,– рассеянно сказала мама.– Это, наверно, что-нибудь незаразное.

– Не понимаю, о какой можно говорить эпидемии, если это что-то незаразное,– логично заметил Лесли.

– Во всяком случае,– сказала мама, не давая втянуть себя в медицинские споры,– надо все это выяснить. Ларри, ты не мог бы позвонить кому-нибудь из местного отдела здравоохранения?

– Здесь, наверно, нет никакого здравоохранения,– ответил Ларри.– А если б и было, то там мне ничего не сказали бы.

– Ну,– решительно произнесла мама,– другого выхода у нас нет. Надо уезжать. Мы должны покинуть город. Нужно немедленно подыскивать себе дом в деревне.

На другое утро мы отправились искать дом в сопровождении мистера Билера, агента из гостиницы. Это был невысокий, толстый человек с заискивающим взглядом и вечной испариной. Когда мы выходили из гостиницы, у него было довольно веселое настроение, но он тогда еще не знал, что его ждет впереди. Да и ни один человек не смог бы этого вообразить, если он ни разу не помогал маме подыскивать жилье. В тучах пыли мы носились по всему острову, и мистер Билер показывал нам один дом за другим. Они были самые разнообразные по величине, цвету и местоположению, но мама решительно качала головой, отвергая каждый из них. Наконец мы осмотрели десятый, последний в списке Билера дом, и мама еще раз потрясла головой. Мистер Билер без сил опустился на ступеньки, вытирая лицо носовым платком.

– Мадам Даррел,– вымолвил он наконец,– я показал вам все дома, какие знал, и вам ни один не подошел. Что же вам нужно, мадам? Скажите, какой у этих домов недостаток? Мама посмотрела на него с удивлением.

– Неужели вы не заметили? – спросила она.– Ни в одном из них нет ванны.