Моя сестра – Елена Блаватская. Правда о мадам Радда-Бай

Однако, судя по тому, что я знаю о способе действий м-ра Синнетта, я прихожу к тому мнению, что его путь исследований не может быть никак назван «научным» и что, по всей вероятности, тот же недостаток необходимых предосторожностей характеризует его соблюдение «образцовых условий» в тех примерах, которые я не могу лично проверить, как в тех, где я имел случай их проверить. Так, например, я не принимал участия в образовании цепи рук, как м-р Синнетт описывает на с. 33, но я не могу придавать никакого значения его показаниям об этом и подобных случаях, после того как проверил другие случаи, о которых он говорит с такой же, если не больше, уверенностью. Удары, происходящие, когда г-жа Блаватская кладет руки на голову пациента, я хотя и проверял, но не могу ничего сказать, так как г-жа Блаватская сидела за мною и я не мог наблюдать за ее пальцами. Она не предупредила меня, что хочет делать, и я предполагал, что она желает меня «месмеризировать»; так называемые «толчки», которые я чувствовал, произвели на меня впечатление простого выражения нетерпения со стороны г-жи Блаватской. Когда же мое внимание было обращено на эти толчки, то я совсем не нашел, чтобы они были похожи на толчки от разряжения электричества, как говорит м-р Синнетт. Резкое чувство дрожи совершенно отсутствовало. К сожалению, я не могу легко щелкать суставами пальцев, я могу только слабо щелкать суставами больших пальцев, но когда я ударил себя так по голове, то «характер» удара был такой же, как и от ударов, полученных от ловких рук г-жи Блаватской. Я, однако, не думаю представлять это объяснение, удовлетворяющее меня, за верное объяснение опытов м-ра Синнетта. Правда, м-р Синнетт считает это предположение «идиотством» («О. W.», с. 33), но там дело идет о предположении, что письмо, описанное им как «материализованное или восстановленное в воздухе», есть результат скрытого аппарата. Предположение это он считает «глупым до смешного» (с. 120), несмотря на то что феномен случился в главной квартире теософического общества, что в потолке было множество отверстий и что на чердаке наверху могли быть устроены всевозможные приспособления. М-р Синнетт с негодованием отвергает предположение, чтобы г-жа Блаватская могла производить «удары» или «звон» при помощи какой-нибудь скрытой на ней машинки; но я не могу не предположить, чтобы последние звуки не были производимы чем-либо в этом роде. Г-жа Куломб утверждает, что их происхождение именно таково, при помощи машинки, какие бывают в часах с репетицией. Она показала мне платья, на которых с правой стороны немного ниже талии было пятно, как от ржавчины, по ее словам, происходившее от трения этой машинки[11]. Она говорила также, что часто Бабула относил машинку на крышу или куда-нибудь в другие комнаты и даже помещал ее вне дома, что же касается тех случаев, когда ее брала сама г-жа Блаватская, то для приведения ее в действие было достаточно легкого нажатия рукою, совершенно незаметного для окружающих. Мне кажется, что «астральные звоны» вполне могут этим объясняться, и я должен напомнить читателю важное обстоятельство, которое м-р Синнетт просмотрел, а именно большую неопределенность всякой локализации звуков, которых род и происхождение неизвестны, особенно чистых звуков, какими он описывает «астральные звоны», и большую легкость внушения при помощи всякого пустого указания, ложного представления о месте происхождения звука. Далее мы можем предположить, не вдаваясь в большую крайность, что у г-жи Блаватской могла быть не одна машинка, так что звуки могли раздаваться в одно время в разных местах. Однако, судя по аргументам м-ра Синнетта (с. 44), ему не приходило в голову, чтобы, имея одну машинку, г-жа Блаватская могла иметь их две.