Моя сестра Роза

Лейлани обещает приглядывать за Розой и Сеймон. Она уверена, что их няня, Сюзетта, тоже будет к ним более внимательна. Если только Лейлани сумеет ее убедить, что Роза вовсе не милашка. Мне становится чуть спокойнее. Я возвращаюсь в спортзал. Родоки спрашивают, ждать ли меня к ужину. Сегодня у нас ночует Сеймон. Я пишу им в ответ, что вернусь поздно, у меня в семь спарринг. «Хорошо», – отвечает Салли, хотя я уверен, что она так не думает. На этот раз мне удается не думать о Розе, забыться и целиком отдаться отработке обороны, ката, ударам по мешкам.

Соджорнер не была ни на одном из занятий. Я знаю, у нее скоро экзамены, но все равно надеялся ее увидеть, ждал ее изо всех сил. Мне наконец‐то отвечает Джорджи. В перерыве между занятиями я пересказываю ей кое‐что из того, что мне говорила Роза. Я чувствую, что теперь мне уже не так сильно хочется всем этим делиться. После разговора с Лейлани мне кажется, что все будет в порядке. Мы сможем контролировать Розу.

Джорджи читает книгу о том, как работать с коллегами-психопатами. «Они везде. Жаль, что про Розу нельзя рассказать в отделе кадров». – «Смешно». Надо бы почитать о том, как вести себя, когда один из твоих родственников – психопат, но никто в семье тебе не верит. Соджорнер приходит через пятнадцать минут после начала спаррингов. Дайдо рассказывает мне, как скрыть от противника, куда направлен мой хук, и что‐то еще, чего я уже не слышу, потому что смотрю, как Соджорнер входит в зал, садится на пол и наматывает бинты. Дайдо щелкает пальцами у меня перед носом.

– Да-да, – говорю я, оборачиваясь к ней.

– Нет, – парирует Дайдо. – Ты не можешь сосредоточиться. Поработаю с кем‐то, кто может.

Она подходит к ребятам, ожидающим своей очереди выйти на ринг. Я сажусь рядом с Соджорнер.

– С кем ты дрался? – спрашивает она.

Я показываю:

– Кажется, ее зовут Тина?

– Таня. Как прошло?

– Нормально. Пора мне перестать двигаться по прямой.

– Руки выше, плечи вперед, подбородок вниз.

– Надо перестать подсказывать. Особенно при хуке слева. Но в остальном я все делаю как надо.

– В реальном бою все это не важно. Важно одно: сколько раз ты ее достал? Больше, чем она тебя?

– Примерно поровну. А где Джейми? – спрашиваю я, хотя и рад, что она не пришла, что здесь только мы с Соджорнер. – Зубрит?

– Ха! Джейми? Зубрит? Не надейся. Она сейчас с Олли. Правда, она сто раз поклялась, что это не свидание. Но мне кажется, она просто мечтает о том, чтобы это было свидание.

Наверное, так же, как я мечтаю о том, чтобы у нас сейчас было свидание. Мы вместе идем домой. Навстречу попадается парочка влюбленных, и мы теснее прижимаемся друг к другу, чтобы их пропустить. Я касаюсь рукой ее руки. На улице прохладно, но рука у меня теплая.

– Умираю от голода, – говорит Соджорнер, берет меня за руку и тянет к ближайшей пиццерии. Сбоку от входа есть окошко, где продают пиццу навынос. Соджорнер отпускает мою руку. Я бы ее никогда не отпускал.

– Я думал, тебе нужно готовиться к экзаменам.

Соджорнер в государственной школе. У них еще идут занятия, скоро начнутся экзамены.

– Нужно. Купим пару кусков. Можем поесть на ходу. Я угощаю.

Мы подходим к окошку, и она покупает два куска пиццы, по доллару каждый. Даже если бы я хотел заплатить, все равно бы не смог. Они принимают только наличные. Нам выдают пиццу на бумажных тарелках, вдобавок суют стопку салфеток. Пицца обжигающе горячая, жир уже пропитал тарелки.

– Пепперони. Я всегда покупаю ту, которую только что достали из печи.

– Я люблю пепперони, – говорю я, откусываю кусок и обжигаю нёбо. Я широко открываю рот и машу рукой, но это не помогает. Соджорнер улыбается.

Мы мгновенно съедаем пиццу. Сплошные соль и жир, но мне плевать. Потрясающе вкусно.

– У тебя масло на подбородке. – Я выбрасываю бумажную тарелку и салфеткой вытираю ей подбородок.

– Твои родители успокоились? Насчет спарринга?

Мы почти у ее дома. Я не знаю, что ответить. Не хочу говорить о родителях. Я хочу говорить только о Соджорнер. Хочу ее поцеловать.

– Ты мне нравишься. – Я чувствую, что краснею.

– Да, – говорит она.

Господи. Не «ты мне тоже нравишься». Просто «да, я слышала, что ты сказал». Она даже не смотрит на меня.

– Я знаю, ты говорила, что не можешь со мной встречаться.

– Говорила. Мы пришли, – замечает она.

Мы стоим перед входом в ее дом.

– Мне надо готовиться к экзаменам, – говорит она.

– Да, – говорю я и беру ее за руку. – Хорошего вечера.

– Спокойной ночи, – отвечает Соджорнер, не отпуская мою руку.

– Мне жаль, что я не верю в…

Соджорнер подносит палец к моим губам:

– Тс‐с.

Я сглатываю. Мы стоим друг напротив друга, держась за руки, глядя друг другу в глаза. Я делаю шаг вперед. Наклоняюсь. Наши губы почти соприкасаются. Воздух между нами тяжелеет от нашего дыхания. Достаточно одного почти незаметного движения, и я прижмусь губами к ее губам.

– Можно мне…

Соджорнер целует меня. Касается губами моих губ. Я чувствую языком ее язык. Мы обнимаем друг друга, я веду пальцы к ее затылку, она скользит руками по моей спине, к лопаткам. Вдруг совсем рядом раздается резкий, громкий свист, звонче полицейской сирены.

– Ведите себя прилично!