Моя сестра

– Возможно, но, тем не менее, я хочу высказаться. – Он делает долгий вдох, собираясь с силами, и быстро выдыхает. – Я хотел сказать, что представляю, какой была эта поездка для тебя. Я знаю, это был сущий кошмар. И мне так жаль – твоя мать и вся эта дерьмовая история с семьей. – Он мельком смотрит на Элли, я следую его примеру. Она все еще говорит по телефону, двигаясь к одному из свободных сидений, и я задаюсь вопросом, какой еще урон она сейчас наносит моей жизни. – Но для меня все было наоборот. Как только я увидел тебя в тренажерном зале с Элли, я подумал, ну, вау.

– Прекрати. – Что бы кто ни думал, глядя на меня, «вау» точно не из списка возможных вариантов. Про Элли – может быть. Но про меня? Исключено.

– Нет, это правда. Я не такой, как Грег. Я в зал хожу не для того, чтобы девчонок кадрить. Мне сложно открываться людям или сближаться с ними. – Он делает шаг ко мне, переходит на шепот. – То, что я рассказал тебе, о своих родителях и о том, что я проходил лечение… Я обычно людям такое не рассказываю. Даже Грег не знает. С тобой я могу быть честным. В тебе есть что-то такое… В нас… Когда мы вместе, это кажется правильным. Я чувствую, что с тобой могу быть самим собой.

– Ты меня совсем не знаешь. Мы виделись всего два раза.

– Да, но в первую нашу встречу я рассказал тебе о своем прошлом такое, что еще никому не рассказывал. Это что-нибудь да значит. Я не знаю, что думаешь о себе ты сама, но ты восхитительна. Прошлая ночь была…

– Из-за наркотика. – Я смеряю взглядом Элли, которая улыбается и смеется. Она сидит на одном из округлых стульев лобби рядом с бизнесменом в дорогом костюме с ноутбуком на коленях. Происходящее на экране его, похоже, совсем не увлекает, зато своей соседкой он очень заинтересован. Элли – сестра, на которую оборачиваются, которая одурманивает тело и разум. Но не я. Люди не говорят «вау», когда видят меня.

– Нет. Прошлая ночь была великолепна. Я знаю, как ты чувствовала себя тогда. Я видел. Мне передавались твои ощущения. А также я знаю, что чувствовал сам. – Он лезет в карман, достает визитку. – Я хочу с тобой еще увидеться. Вот мой номер. Когда доберешься домой, подумай об этом. Подумай обо мне. И если захочешь – позвони мне.

Я принимаю визитку и киваю.

– Хорошо. Я подумаю об этом. – Он протягивает ко мне руку и целует. Он хотел поцеловать меня в губы, но я слегка повернула голову, и он попал в щеку. Его щетина натирает мою кожу, ощущение, что останется красное пятно, наподобие ссадины на детской коленке. Его губы искривляются в понимающей улыбке, что сегодня все будет иным. Он будто осознает, что его старания бесплодны. Это чувство, что ничего не можешь изменить, когда все уже произошло, настолько мне знакомо.

– Береги себя, Айрини, – говорит он, отпуская мои руки, перед тем как уйти.

Я смотрю на Элли, которая уже закончила звонок. Я подзываю ее кивком головы, и мы встречаемся у стеклянных дверей. Они открываются и закрываются, когда люди проходят, а теплый воздух с улицы смешивается с холодным от кондиционеров.

– Что ты ему сказала? – спрашиваю я, глядя на Мэтта, скрывшегося в обеденном зале.

– Я сказала, что вчера, когда настало время уезжать, наш отец разрыдался и умолял тебя остаться хотя бы на ночь. Что ему так жаль. Что ему нужен шанс все исправить, хотя он понял, что такого шанса у него нет в принципе. – Могу представить, как Антонио был счастлив это услышать, надеясь, что мои демоны, наконец, успокоятся. Я соглашусь выйти за него замуж и завести ребенка. – Он спросил, почему ты не звонила, но я сказала, что это было очень непростое время, и ты тяжело это восприняла. Что мы сидели всю ночь и разговаривали. Сказала ему, что мы скоро уже едем в аэропорт. Что тебе уже лучше, и мы попробуем в будущем организовать встречу нашей воссоединенной семьи. – Фальшивая улыбка дрожит на ее лице.

– И что он на это ответил?

– Кажется, он был счастлив, – говорит она, когда мы проходим через двери.

– Спасибо, что прикрыла меня, – бормочу я, мне стыдно, что моя сестра-психопатка заполучила роль в этом обмане. Что я при ней показала себя не заслуживающей доверия. Она ничего не говорит, и мы выходим на стоянку. Безмолвно садимся в ее «Мерседес», она заводит машину. Это она нас сюда привезла?

Она ведет осторожно и медленно, как в первый день моего пребывания здесь. Снаружи серо и облачно, воздух стал холоднее после вчерашней грозы, цвета размыты дождем. Мы быстро проезжаем город, и по проселочным дорогам едем мимо похожих на пупырышки холмов в отдалении. Дымка тумана висит низко и стелется по земле, и через какое-то время я больше не могу мириться с тишиной.

– Мне жаль, что все должно быть вот так, Элли.

– Нет, тебе не жаль, – говорит она, ее слова звучат формально и отчетливо. Голос, который она использует, когда хочет быть сильной, хочет показать, что она настроена на что-то решительно. – Этого ты хотела. Я знала, что этот день наступит. Люди не могут терпеть меня долго. Помни, именно поэтому ты солгала мне о том, в какой университет поступаешь.