Моя схватка с Богом

Эта история не имела бы смысла, если не принимать во внимание знания Каина и Авеля о заместительной жертве. Но совсем недавно я натолкнулся на следующие слова из Послания к Евреям 11:4, где говорится, что «верою Авель принес Богу жертву лучшую, нежели Каин; ею получил свидетельство, что он праведен, как засвидетельствовал Бог о дарах его». К тому времени я всерьез занялся изучением библейской истины, выраженной в словах: «Без пролития крови не бывает прощения» (Евр. 9:22). Я пытался понять, почему Христос рассматривается новозаветными писателями как «Агнец Божий, Который берет на себя грех мира» (Ин. 1:29). В более зрелые годы я начал понимать, что Каин знал то, чего не знал я, когда впервые прочитал Библию.

Чтобы история о Каине обрела смысл, нам нужно рассматривать его жертву как акт неповиновения тому наставлению о жертве за грех, которое было ему дано, а также как отвержение того глубокого смысла, который был заложен в жертвоприношениях животных. Хотя со мной могут спорить и утверждать, что я искусственно перенес последующие учения Ветхого и Нового Завета в четвертую главу Бытия, единственно возможная альтернатива этому — нарочитое невежество в отношении библейских символов на основании того, что Библия почти ничего не сообщает о жизни первых людей. Таким образом многозначительную библейскую историю можно легко превратить в занятную чепуху.

Елена Уайт полагает, что наши прародители и их дети были не только «хорошо знакомы с условиями спасения человечества», но и «понимали систему жертвоприношений, установленных Самим Богом», «Жертвоприношения, установленные Богом, должны были постоянно напоминать человеку о том, что он нуждается в исповедании своих грехов и живой вере в обетованного Искупителя. Они должны были свидетельствовать падшему человечеству о том, что грех приводит к смерти»[2].

Мы можем только догадываться о том, какое сильное впечатление на Адама и Еву, — которые до этого никогда даже не видели смерти, не говоря уже о том, чтобы самим отнимать у кого бы то ни было жизнь, — произвели жертвоприношения. Тот факт, что возмездие за грех — смерть, поразил их воображение с такой силой, которую не дано понять другим людям, «привыкшим» к смертоносным последствиям греха. Совершенно очевидно, что когда Адам принес свою первую жертву, он понимал, что это невинное животное умерло за его личный грех.

Заместительная жертва лежит в основании символики спасения с самого начала послепотопной библейской истории. Смысл переживаний Адама и Евы, описанных в первых главах Библии, становился все более понятным по мере того, как авторы Ветхого и Нового Завета добавляли все новые и новые детали к ребусу проблемы греха. То, что первым патриархам казалось бессистемным набором жертв, было упорядочено во времена Исхода. Ежедневные жертвы и важные обряды ежедневного очищения, которые предвосхищали великий суд над всяким грехом, стали неотъемлемой частью жизни евреев благодаря законам, которые Бог дал через Моисея.

Однако интересно отметить, что ни один из ветхозаветных писателей не прояснял смысла жертв. Винсент Тейлор указывает, что «нигде в Ветхом Завете мы не находим разумного объяснения жертвоприношений. Они воспринимаются древними как само собой разумеющееся Божественное установление, и единственный принцип, лежащий в его основании, выражен словами: "Кровь есть жизнь"»[3]. Как и в истории, описанной в 3-й и 4-й главах Книги Бытие, смысл жертв, по-видимому, был достаточно очевиден для тех, кто приносил их. К счастью, о символическом значении заместительной жертвы в Новом Завете говорится больше, чем в Ветхом, и прежде всего о том, как эта жертва связана со смертью Христа.

С другой стороны, как отмечает X. Уилер Робинсон, мы можем многое узнать о важности смерти Христа из Ветхого Завета, поскольку использование этого понятия в Новом Завете во многом «обусловлено ветхозаветным смыслом жертвоприношений»[4]. Система жертвоприношений была сердцевиной всей религии Израиля. Когда эти жертвы приносились из правильных побуждений, они указывали на обновление взаимоотношений человека и общества с Богом.

В основании ветхозаветной системы жертвоприношений лежал принцип заместительства. Грех воздвиг стену разделения между людьми и Богом. Кроме того, грех означал смерть (Иез. 18:4). Грешники, приводившие жертвенных животных перед Господом, возлагали руки на их головы и исповедовали свои грехи, тем самым символически перенося их на животных, которые должны были умереть как жертвы (Лев. 1:4; 4:29; 16:21)5. Таким образом, как считает Гордон Венхэм, разрушалась стена Божественного неудовольствия, отделявшая нарушителя от Бога, гнев Божий отвращался, и восстанавливались прежние нормальные взаимоотношения между грешником и Богом[6].

Самый ясный текст из Ветхого Завета о значении жертв мы находим в Книге Левит 17:11: «Потому что душа тела в крови, и Я назначил ее вам для жертвенника, чтобы очищать души ваши, ибо кровь сия душу очищает».