Моя столь длинная дорога

Действие третьего тома, «Жаворонок», происходит в 1924 году на Монмартре, где Амели, Пьер и Дени держат уютное кафе с табачным киоском. Но от Пьера осталась лишь тень, Амели для него сиделка, а не жена. Так, внешние признаки благополучия и делового успеха скрывают глубокую драму супружеской четы. Этой горестной теме противостоит другая: тема открытия мира ребенком. С одной стороны, покорность судьбе, будничные заботы, постепенное оскуднение души, с другой – детское изумление перед всем сущим. Героиня тома не Амели, а ее десятилетняя дочь Элизабет. Впечатлительная и своенравная, она на свой манер развивается сначала в пропитанной ликерными ароматами атмосфере парижского кафе, потом в далеком пансионе за городом, наконец, в школе у своих дяди и тети. Для нее каждая перемена в жизни – праздник. Ее характер формируется в столкновениях с людьми и обстоятельствами. Но, по сути, везде у чужих людей она ищет тепло домашнего очага, которого всегда была лишена. Признаюсь, меня необыкновенно воодушевляло это мое превращение в девочку, подхваченную потоком жизни. Когда я писал «Жаворонка», я в буквальном смысле слова вновь перенесся во времена детства. Чувства мои обострились, мысли и душа обрели свежесть, я, казалось, даже пол изменил! В этом перевоплощении мне, безусловно, помогло присутствие возле меня Минуш. Необщительная, скрытная и нежная, она и интересовала, и беспокоила меня. Все в ней было чрезмерно: порывы, уловки, доброта, любовь к животным, обожание матери, печали, страхи, приступы лени и приливы энергии. Она легко признала во мне отца, но бессознательно страдала от второго замужества матери; она обожала нас, но сердилась на нас за наше счастье. Терпеливо, осторожно мы старались завоевать доверие этого ранимого ребенка. Постепенно она поверила в простое, полное любви и радости будущее, которое мы ей обещали. Она начала заниматься классическим балетом. И я, еще ребенком смеявшийся над сестрой за ее одержимость хореографией, вновь оказался в мире арабесок, пируэтов и балетных позиций. Пo состоянию здоровья Минуш пришлось оставить балет. Для нее это была трагедия безмерных масштабов. Ведь она уже видела себя идущей по стопам Павловой! Мы пытались излечить ее от этой травмы, уговаривая заняться драматическим искусством. Она немного играла на сцене, немного снималась в кино, не без успеха выступила в одной из моих пьес. Вскоре она вышла замуж и навсегда отказалась от сцены. Но я забегаю вперед. Закроем скобку и вернемся к «Севу и жатве».

В четвертом томе, «Нежная и неистовая Элизабет», я вновь встретился с моим «жаворонком» – ей восемнадцать лет, она красива, весела, непосредственна. Ее родители, Пьер и Амели, стали владельцами отеля в Межеве.[27] Здесь в обстановке нескончаемых каникул Элизабет познает «великую», как она считает, любовь своей жизни, на самом деле – жалкий обман. Раздавленная, одинокая и свободная, Элизабет приезжает в 1938 году в Париж в убеждении, что любое ее начинание заранее обречено на неудачу. Не пылкий ли и требовательный характер мешает ей обрести счастье на проторенных дорогах жизни, задается она вопросом в пятом томе – романе «Встреча». К ее личным бедам вскоре добавляются общие несчастья и муки: Мюнхен, война, бегство из Парижа в июне 1940 года, наконец, оккупация: погруженный в темноту Париж, продовольственные ограничения, топот немецких сапог. Среди этих испытаний Элизабет тщетно пытается найти свое место в жизни. Когда она окончательно теряет почву под ногами, один человек возвращает ей веру в себя и в будущее. Человек, пришедший из далеких краев, которого по законам обычной логики она не должна была встретить на своем пути, это Борис Данов, молодой герой последнего тома трилогии «Пока стоит земля». Вместе с ним в цикл «Сев и жатва» входят его родители, Михаил и Таня. Персонажи, с которыми я расстался более десяти лет назад, вновь обрели жизнь. Свершилось непредвиденное соединение двух романических циклов, русского и французского. Признаюсь, мгновение этого слияния было для меня чрезвычайно волнующим. Представьте себе две группы людей, работающих на разных концах длинного тоннеля: они роют землю и медленно двигаются навстречу друг другу. Стена, которая их разделяет, уменьшается с каждым ударом кирки. Наконец, последний удар – воздух беспрепятственно циркулирует из одного конца тоннеля в другой.

– В «Севе и жатве» вы, в сущности, нарисовали портреты не одной, а трех женщин.